– Это вы хорошо придумали, – фыркнула я, благополучно отфутболивая стыд в аут. – Вот только я и есть «мистика». Опасность – я и есть. Хочешь, по одним запахам расскажу все, что сегодня происходило в этой комнате? Что это за ряд причин у вас был? Раз их несколько, значит, дело не только в твоем личном мнении об «ужасном» мире практикующих? Кстати, на это сейчас указывает моя интуиция, у меня шестое чувство работает, как компас и Гугл вместе взятые. Сразу предупрежу: я чувствую, когда врут, у лжи тоже есть свой запах, а еще у меня на быстром наборе толпа покойных предков по линии его рода, и они очень хороши, когда нужно получить совет или подсказку.
Как ни странно, мне удавалось оставаться спокойной, даже хладнокровной. Вернее, на высоте птичьего полета. С такой формулировкой удивлению точно места не было. Конечно же – связь и Влад «Карр» Яблонев на том ее конце.
– Агата, пожалуйста, прекрати так напирать на меня.
– Напирать, мам? Ты меня сумасшедшей выставляла каждый раз, как происходило что-то из ряда вон. Помнишь, как однажды у бабушки дворовая собака вдруг защитила меня от соседских мальчишек? Ты же знала тогда, что это не просто так, верно? А что сказала на мою историю? Что мне нужно меньше читать фэнтези. У тебя всю мою жизнь на запястье провисел браслет-сканер на предмет практикующих, и после этого ты говоришь, что я напираю?
– Я понимаю, – неожиданно кивнула мама. – Сейчас тебе кажется, что я поступила неправильно, сыграла на твоих эмоциях и неведении, обманула, предала и бог знает, что еще. Но на то были причины, и Вячеслав хочет сам тебе о них рассказать. Я согласна с этим просто потому, что не сумею объяснить этого так хорошо, как он. Однако все это, вообще все это, – мама махнула рукой, будто стараясь охватить все мои двадцать лет, – не значит, что я когда-либо вредила тебе умышленно. Ты – мой ребенок, и все, что я делала и делаю было из лучших побуждений.
– Благими намерениями… – протянула я, как никогда согласная с концовкой фразы.
– Знаю, – устало согласилась Ма, и в этой усталости я увидела отражение своей собственной. Я не привыкла злиться на маму. Наши отношения никогда не держались в суровых рамках «родитель-ребенок», больше напоминая сестринские и дружеские, и чувствовать между нами такую продолжительную эмоциональную непогоду попадало в категорию «нонсенс».
Я зажарилась до хрустящей корочки под палящим гневом.
Я промокла до костей под ливнем из обид.
Я не могла дышать в этой ледяной проруби растерянности.
Потребовалось всего два шага, чтобы подойти к ее дивану, и всего одно крепкое объятье, чтобы подарить свое «прости» и принять ответное.
Глава 7
– Обожаю май, – широко улыбнулась Ирка, вытянув свои подкаченные тренировками с Лешей ноги и откинувшись на спинку скамейки. – Золотая середина между холодом и жарой, вкусный ветер, и вечера какие-то совершенно особенные, правда?
Я угукнула, занятая борьбой с фольгой, скрывающей под собой спасительное мороженое с шоколадной крошкой. Ругалова, купившая себе классический рожок, таких проблем не испытывала и уже вовсю хрустела вафлей. По другую сторону Миркова перемалывала пластиковой ложкой пломбир в стаканчике, и я буквально чувствовала ее взгляд «я же говорила брать такое же и не мучиться». Что поделать, к этому страданию меня привели любовь к «фонарику» и отказ искать легких путей.
– Дай сюда, – не выдержала Пантера, пихнув мне свое. – Подержи. Вся сейчас измажешься, оно уже снизу капает. Когти тебе на что?
– У меня их нет, – пробурчала я, глядя, как она распечатывает фольгу в два движения.