Влад помог подняться, и, не без помощи Саши, я, все еще на ватных ногах, добрела до забытой клеенки в окружении пледов. Почти таким же способом приволокли Ирку. От одного взгляда на Лошадку меня снова затрясло. Если я выгляжу хотя бы на пятьдесят процентов так же, то в гроб кладут краше.

– Собираемся, – утвердил Березин, кутая растерянную Ирку в свою куртку.

– Без вариантов, – согласился Влад.

– Езжайте, мы приберемся, – закивала Катя.

– Только пусть сначала выпьют это, – Захарова перекинула Владу небольшую фляжку. – Так дорога быстрее пройдет.

Не знаю, что это было за пряно-медовое питье, но, благодаря всего трем глоткам я смогла дойти по темному лесу до машины Леши почти самостоятельно, держа своего ведьмака только за руку, а не наваливаясь всем телом. ПрахМир, вызвавшиеся проводить, разговаривали с парнями о чем-то важном, но слова проплывали мимо. Переглянувшись с Иркой, одинаково контуженные и вымотанные, мы залезли на заднее сидение.

Кажется, я вырубилась еще до того, как наши практикующие подошли к машине.

Проснувшись в кровати Яблонева, что, благодаря нюху, не стало для меня новостью, я привстала на локтях. Ведьмака в комнате не оказалось, но колеблющийся в воздухе тонкий аромат свечей и древесной стружки с нотками табака сообщил, что парень был здесь не так давно.

На пороге комнаты, как и всякая уважающая себя служебная собака, нес стражу Кельт. Нес – сильно сказано, но, с другой стороны, то, что пес лежал на спине лапами кверху и призывно помахивал хвостом еще не значило, что он не бдит.

– Не выпрашивай, тебе нельзя в хозяйскую кровать, – хмыкнула я, прекрасно видя, куда клонит эта лукавая мордаха. – А вот мне можно, – ляпнула я, тут же прыснув. – Нет, ты слышал? «Хозяйская кровать», – важно повторила я, отчего-то широко улыбаясь. – Даже не помню, как в ней оказалась.

Взгляд наткнулся на джинсы, перекинутые через спинку компьютерного стула, и, внезапно, провалы в памяти превратились в существенную проблему. Черт с тем, что я не помнила, как покинула машину Березина и попала в кровать. Куда больше тревожило, что я не имела ни малейшего понятия кто, когда и как раздел меня до нижнего белья и майки. Ради собственного спокойствия стоило надеяться, что это была Тамара, но ехидный червячок сомнений все же указывал на ее сына.

Выбравшись из-под одеяла, я почти схватила джинсы, но отчетливый запах костра заставил передумать и вспомнить о сменной одежде в заранее прихваченном рюкзаке. Переодевшись в чистое и попутно восстановив в памяти большую часть событий Вальпургиевой ночи, я вышла в коридор. Лестница на чердак была опущена, значит, Влад в своем «гнезде», вот сейчас и…

– Даже не думай подниматься сюда, не поев, – послышалось с чердака, и я убрала ногу с первой ступеньки, недовольно скривившись. Яблонев наверняка предчувствует количество моих вопросов, так что с его стороны весьма логично подстраховаться. Как однажды сказала Миркова: «голодный фамильяр – горе практикующего». После парочки споров на пустой желудок с этим трудно было не согласиться.

– Не очень-то и хотелось, – буркнула я Кельту, и пес согласно заворчал.

На кухне за столом сидела Тамара, попивая кофе и вчитываясь в какую-то очень потрепанную и старую на вид толстую тетрадку. Заметив меня, ведьма улыбнулась и отодвинула ту на край стола, предварительно закрыв. Никаких опознавательных знаков на красной обложке не было, но все мои фамильярские настройки сообщали о чем-то вроде ментальной радиации.

– Семейные рецепты, – пояснила мама Влада, заметив, на что я пялюсь.

Ага. Не иначе как проклятий.