– Останешься на ужин? – спросила я, когда, отстранившись, ведьмак сообщил о необходимости выйти и покурить.

– Только если ты пообещаешь, что мне достанется хотя бы одна отбивная.

– Так и быть, – манерно взмахнула я рукой. – Одна достанется.

Обувшись, парень посмотрел на меня вопросительно:

– Я буквально чувствую, как свербит твое любопытство. Что?

– Серьезно, как мама утром с тобой поговорила? – выпалила я на одном дыхании, уже несколько часов мучимая этим вопросом. Прошлая встреча и попытка вместе поужинать провалилась с треском, и я не хотела повторения даже чего-то отдаленно похожего.

– Успокойся, – улыбнулся Влад. – Она поменяла свое мнение. Вообще-то, она даже обняла меня утром, когда я зашел, и извинилась за свое поведение.

– О, здорово, – моргнув, я широко улыбнулась, окрыленная этой новостью. – Значит, все в порядке, да?

– В полном, не переживай, – накинув куртку, Яблонев вышел из квартиры, прихватив ключи.

Вид того, как он перешагнул порог, и дверь закрылась, на секунду кольнул странной тревогой. Слишком быстро, чтобы распознать, на что указывала интуиция. Повернувшись к зеркалу, я наткнулась на собственный озадаченный взгляд.

Игнат и его возможное возвращение.

Отец-фамильяр и дядя-практикующий с багажом из семейных тайн и перспективой серьезного разговора.

Девять месяцев до отмены клятвы Яблонева, которые надо как-то пережить, не ставя при этом под угрозу все значимое для темного.

Просевшие отношения с мамой, где неясно, как и к чему подступиться.

Пропуск двух дней в универе с учетом приближающейся зачетной сессии.

Может быть, что-то и было в порядке, но точно не все.

Было что-то неправильное в том, чтобы ощущать среду как понедельник. Все вокруг куда-то спешили, что-то обсуждали, разговаривали о приближающихся выходных, а я, ожидая Ругалову у третьего корпуса, все не могла отойти мыслями от предыдущих. Странное волнение и ощущение ирреальности происходящего не уходили, впившись в меня с удвоенной силой ровно с той секунды, как Влад покинул нашу квартиру в половине десятого вечера.

Ужин с мамой прошел довольно гладко, хотя первый час я сидела, как на иголках, ожидая, когда ее недовольство вырвется наружу. К счастью, я зря так переживала, мама и Яблонев вели непринужденную беседу, изредка разбавляя ее шутками, и потихоньку я влилась в их разговор. К чаю наступил тот момент, когда мама все же попросила рассказать, что именно произошло на крыше, и, дождавшись моего молчаливого согласия, Влад пояснил ей все ключевые моменты со своим особым умением доносить все сложное простыми словами.

Несмотря на сильно облегченную версию нашего «приключения», у мамы все равно задрожали губы и пальцы. Думаю, ее взгляд я запомню на всю жизнь, потому что прежде никогда не видела ее настолько растерянной и напуганной. Понятия не имею, как она представляла практикующих до этого, что знала точно, а что додумывала сама, но Влад, кажется, показал ей новый угол зрения.

По крайней мере, больше никакой антипатии к моему ведьмаку не наблюдалось. Честно говоря, из опасного темного практикующего, вовлекшего единственную дочь в мир мистических проблем, Яблонев в ее глазах внезапно превратился в мифического персонажа – идеального «сына маминой подруги». Оставалось только надеяться, что Влад не подсыпал ей в еду какое-нибудь зелье авторства собственной матери, и эффект такой перемены не окажется кратковременным.

Воровато осмотревшись, я погладила большим пальцем агат на кольце-обереге. Прежде чем уйти, Влад проверил его по моей спонтанной просьбе и не обнаружил никаких странностей. Кольцо, по его словам, сейчас было еще сильнее, чем прежде, впитав энергетику нашей связи в момент проявления ее мощи.