И у меня от этого ментальная перегрузка. Сбоит все уже в моем мозгу. Я знал, что будет сложно физически это выдержать, но не предполагал до какой степени сложно. Понимаешь, обычно образы памяти у клиентов это просто расплывчатые картинки, которые мы смотрим вместе. А у тебя это полноценная реальность. Она движется, она продолжается и продолжается. Со звуками, с вибрацией, с запахами, с температурой, все так красочно, что даже глаза режет. И все это потоком катит, без всяких передышек.

Это никто не выдержит. Я не знаю, какого тебе уникума нужно искать в операторы, чтобы он в этом потоке, как рыба в воде плавал.

– Хм, ну, допустим, все так, как ты говоришь. И что же тогда мы ближайшие часы должны тут найти, чтобы тебя в клинике химией на смерть или до инвалидности не отравили?

– Нам нужно найти очень простую вещь. Зеленую клеенчатую тетрадку в клеточку. 98 листов. В ней математические формулы, написанные твоим отцом. Так называемое математическое обоснования одного его рацпредложения, точнее прибора, в те времена чисто гипотетического. В агентстве памяти видели эту тетрадку недавно, когда потрошили мозг одного очень известного академика. Он частично тетрадку эту видел и запомнил очень давно, когда еще был рядовым кандидатом наук в институте, где работал и твой отец тоже. Твой отец ему показывал, но тогда эти формулы не произвели на будущего академика никакого впечатления, потому что не ясно было, куда их применить. А теперь, одна японская контора, может заплатить очень существенные деньги за содержание этой тетрадки, чтобы так сказать «заново не изобретать велосипед».

– Да ладно! Что ты мне рассказываешь? Какие формулы? Это же когда было! Еще до первого технологического рывка! Кому это старье, пусть даже математическое, нужно?! Я думала, мы клад какой с золотыми монетами искать сейчас пойдем или компромат на кого высокопоставленного, а ты мне тут про какую-то тетрадку лепишь!

Светка честно недоумевала от слов Олега Павловича. Он же почувствовал, что она вроде справилась с эмоциями и идет на контакт, поэтому продолжил:

– Да, эти формулы сейчас – все равно, что клад давно закопанный. Ты пойми, многие вещи в истории человечества изобретались и открывались по нескольку раз. Первый водолазный костюм Леонардо Да Винчи когда придумал и начертал? А потом все было забыто на несколько веков. И сделали и изобрели его заново уже совсем другие люди, когда для этого созрели исторические условия, появились подходящие материалы и технологии их обработки. А Америку ту же, сколько раз открывали и переоткрывали? И чтобы вот так, каждый раз с нуля, не переоткрывать и не переизобретать, нынешние агентства памяти ищут перспективную информацию и перспективные изобретения в мозгах тех, кто был свидетелем этого. Да, это физически рискованно для операторов и носителей сведений и потому еще не законно. Да, это делается можно сказать подпольно и без согласия. И да, это практически «промышленный шпионаж» в мозгах и памяти людей по всему миру. Но это точно стоит риска!

Он замолчал. И стал всматриваться в Светкино лицо, проверяя эффект от всего им сказанного. Хорошо, если ей хватит благоразумия сотрудничать, а иначе вся его миссия в этот раз пойдет прахом. Да, он приврал немного насчет «неминуемой смерти» своей через сутки, чтобы ее подтолкнуть к сотрудничеству. Но плохо ему в ее плотной ментальной реальности было совершенно объективно и выключался, и страдал он тут по-настоящему, а не выдумано. И прекратить эти страдания как можно быстрее, хотел совершенно искренне.

Светка все еще хмурилась. Ей явно нужно было время переварить такие новости. Когда она заговорила, то смотрела в сторону, а не ему в лицо. Так, что кучерявому понятно стало, что она его все еще не простила, все еще злиться, но держит свои эмоции в руках. Так, что на искренность и ее доверие с ее стороны ближайшее время рассчитывать не приходится.