- Ну, конечно, Сергей Иванович. Так умею, что во век не забудете! - звонко пообещала Вознесенская.
- Я даже не сомневаюсь...- пробормотал заведующий и, слегка поплыв, уронил недвусмысленный взгляд на пышную Любину грудь, правда быстро опомнился и возвратил его на её миловидное лицо. Откашлялся и предложил.
- Так может пойдем, а, Люб? - и вдруг хитро подмигнул,- Покажешь свои умения…
- Вот прямо сейчас?
- А что тебя останавливает? - сощурился Сергей.
- Не знаю, - Люба кинула быстрый взгляд на полную тарелку, обвела глазами сидящих рядом. Нет, её ничего не останавливало. Решительно ничего. Потянулась к своему стаканчику и сделала ещё глоток.
Сергей уже встал, положив горячую руку ей на плечо. Сжал несильно.
- Давай, Люб. У нас с пяти снято до двенадцати как раз, чтобы не толпою ломиться, а по очереди...Как раз пока никто не собирается…
-Как никто! Я с вами! - неожиданно подал голос Костя, сидевший напротив. Подскочил, раньше чем Сергей начал шипеть "не стоит", и сделал вид, что вообще заведующего не услышал, - Я, Люб, баню тоже страсть как люблю! А если ещё и банщица такая умелая, то уххх!
Карпухин сжал кулаки и потряс ими, видимо, показывая тот свой самый "уххх". Качнулся и засмеялся тонко. Люба вежливо улыбнулась. Похоже, Константину хватит, Соболев закатил глаза.
- Кость...- начал было Сергей отговаривать коллегу, одновременно потянув Любу за локоть на себя.
- И я тогда с вами, - перебив его, подскочила Кристина- колесо, как мысленно нарекла её Любовь Павловна, и стала вылезать из-за стола,- Я тоже за баню. Только чтобы вы бы меня попарили, СерИваныч.
Её ресницы затрепетали в каком-то бешенном ритме, то ли умоляя, то ли пытаясь сдуть пылинки со всех присутствующих и со стола заодно.
- Помню в прошлый раз...ммм...Лучше вашего веника, СерИваныч...- томно защебетала барышня.
Люба напряглась, готовясь услышать много всего любопытного и непостоянном незабываемом венике СерИваныча, но Кристину перебил властный голос Виолы Петровны.
- Раз такая пьянка, то и я пойду,- изрекла акушерка и резко встала, чуть не опрокинув лавку, - А ты, Кристинка, не переживай. Если веник СерИваныча до тебя сегодня не доберется, то ведь я есть, да? Отхлестаю от души! Всё, пойдемте!
Виола Петровна звонко хлопнула в ладоши и повела всю честную компанию к бане.
14. 14.
Баня оказалась уже почти полностью растопленной - оставалось только чуть подкинуть, переодеться и можно париться. Женщины, по- быстрому накрыв нехитрый стол из захваченных с собой продуктов, побежали за купальниками. Сергей же остался с Костей, чтобы растопить посильнее и веники замочить. Жаль, не дубовые выдали - берёзовые. И жаль, что плавательные шорты он как-то забыл. Придется щеголять в черных боксерах. Нет, они у него, конечно, ничего такие - новые и фирменные. Вот только всякие физиологические реакции на почти голую понравившуюся женщину рядом скрыть, если что, будет сложнее. Впрочем, у него всегда остается вариант лежать на животе на лавке, пока медленно, но верно не сварится. Или виновник не упадёт...Почему-то в первый вариант верилось больше.
Сергей тяжко вздохнул, почесывая голую волосатую грудь, и поддал ещё кипяточку. Пар повалил отменный. Температура ползла к критической, лёгкие приятно душно жгло. Вид суетящегося рядом Кости раздражал неимоверно. Если бы не этот желторотый остолоп...
Так, не думать.
Сергей вышел из парилки, вытирая со лба проступившую испарину, и плеснул водки себе в стопку. Алкоголь не брал вообще- слишком много впрыснутого в кровь адреналина. Почему-то вспомнился его первый раз. Ещё школьником, на квартире у друга. С Лизой Щербаковой. Как стоял на балконе черной лестницы и ждал её, чтобы поговорить. И сердце стучало отчаянно где-то в горле. Тук-тук-тук...Выйдет-не выйдет- выйдет- не выйдет- выйдет...Слово на каждый болезненный удар. И как колени подкосились, когда вышла все-таки. И вроде даже не любовь это была. Так, подростковое увлечение плюс взбесившиеся гормоны. Но как же сладко внутри всё замирало. Никогда потом такого не было. Даже с женой. А вот сейчас почему-то вдруг повторилось и пробрало до самого нутра. Это наверно из-за поцелуя того дурацкого на его кухне, и что убежала тогда от него Люба. Другого объяснения у Соболева не было.