Самый большой паноптикум – это «Репетиция оркестра», а гимн сладостному строению мира – это, безусловно, «Амаркорд», фильм, в котором величайший режиссер мира окончательно раскрепостился и нарисовал мир таким, каким он может привидеться только Обезьяне, в сладких улыбках на гаденьких лицах (или гадких ухмылках на сладеньких лицах). Той же дорогой пошел наш Сергей Соловьев, собравший свой удивительный актерский паноптикум еще в «Чужой белой и рябом» и развернувший его во всю ширь в своей маразматической трилогии («Асса», «Черно-красная роза», «Нежный возраст»). Несколько героев юродствующих, несколько откровенных психов.

Интересен Душан Макавеев. Снял фильмы «Мистерия организма», «Сладкий фильм», «Горилла купается в полдень», организовал кинофирму «Экстаз».

Ну и конечно же любовь во всех ее сладких и гадких формах. Когда Крафт-Эбинг (Крыса) вводил в научный лексикон большинство известных нам теперь сексопатологических терминов (фетишизм, эксгибиционизм и т. д.), только двум терминам он дал персональные имена – садизм и мазохизм (в честь де Сада и Мазоха). Оба они Обезьяны.

Одной из самых ярких иллюстраций обезьяньей модели мира стал в последнее время Мэрилин Мэнсон. Выглядит самопровозглашенный Антихрист Суперстар так, будто его только что выкопали из общей могилы. Он коллекционирует протезы и носит женское белье. Его автобиография названа «Долгая дорога из ада», а его любимая «игрушка» – забальзамированная в формальдегиде голова кролика. Что касается его музыки, то это своеобразная смесь металла и глэма, полная человеконенавистнических гимнов с названиями типа «Пирожок и содомия». В глэме вообще много Обезьян, у нас их знамя несет Макс Покровский («Ногу свело»). А еще Илья Лагутенко из «Мумий Тролля».

Самые лучшие кинорежиссеры и драматурги, ремесленники и живописцы, послабее прозаики и поэты. Много великих полководцев, но есть и провальные. Достаточно много политиков, ученых, особенно экспериментаторов. Женщины более всего литературные.

Конец ознакомительного фрагмента.