Над площадью прошел одобрительный гул.
Опять встал Столяр.
– Кузнец верно сказал, что он не понимает, как богатеет Та-ка. Я тоже не понимаю. Но я понимаю одно: как бы Та-ка не менял и не переставлял в своем складе наши изделия, больше их от этого не становится. Тогда я спрашиваю, откуда у Та-ка излишки?
– Вы прекрасно знаете, откуда, – ответил Та-ка. – Вы же сами мне все даете, добровольно…
– Это было раньше, – выкрикнул Столяр. – Это раньше я сам иногда дарил тебе пару деревянных ложек за помощь. Но в последнее время я не помню, чтобы кто-то что-либо тебе дарил!
– Но и теперь вы добровольно обмениваете свои товары. Разве нет? – громко выкрикнул Та-ка.
Площадь опять зашумела. Чувствовалось, что голоса разделились.
– Вы не понимаете, – встал опять Шаман. – Дело здесь не только в богатстве и нечестности. Все гораздо серьезнее.
В тоне у Шамана что-то изменилось. Та-ка вдруг понял, что Шаман заговорит сейчас о чем-то, что разрушит все его дело.
– Он развращает молодежь! – выкрикнул Шаман, и указала рукой на Та-ка. – Да, да! Молодежь уже не хочет работать, она не хочет учиться у добропорядочных мастеров. Она хочет, как Та-ка, ничего не делая иметь свои склады. И не говорите мне, что вы не слышали подобных разговоров от своих детей.
Площадь зашумела. Отдельные недовольные нотки переросли постепенно в негодующий гул.
Шаман поднял руку и площадь затихла.
– Если наши дети перестанут работать и будут только держать склады, откуда возьмутся товары? И кто потом сможет быстро опять научить работать наших детей. Разрушить все легко. Но кто знает, сколько нужно времени и сил, чтобы восстанавливать. И не вымрем ли мы от голода через несколько зим!
Над площадью нависла тишина.
Та-ка понял, что все пропало. Он не знал, чем возразить. Более того, он был совершенно согласен с Шаманом.
Изгнание
Один за другим вставали добропорядочные мастера и поворачивались к Та-ка спиной. Это означало, что он теперь изгнанник. Та-ка может взять только одну лошадь или одну лодку, по выбору. Из вещей и провианта тоже только то, что можно погрузить на одну лошадь или в одну лодку. Все остальное будет поделено поровну между соплеменниками.
Выбирать долго не пришлось. Ему дали лодку. В нее погрузили товары, сколько уместилось. Рыбак Ри-ка объяснил, как спуститься вниз по реке
– Когда пройдешь четвертые пороги, справа будет небольшой поселок. Это примерно пять дней пути. Когда пристанешь к берегу, тебя окружат четверо стражей. Покажешь им вот это и скажешь мое имя и имя Ши.
С этими словами Ри-ка положил в руку Та-ка раковину необычайной формы. Та-ка никогда такой не видывал.
Рано утром следующего Та-ка отчалил. Его пришли провожать только трое: Кузнец, рыбак Ри-ка и Пасечник. Их одинокие фигуры на берегу Та-ка запомнил на всю жизнь.
Прошло два года. Поселок сильно изменился. Последний год был неурожайный. Запасов едва хватало, чтобы не умереть с голоду. На холме чернели останки склада Та-ка. После отплытия, все продукты были розданы сельчанам. Склад оказался никому не нужен. За ним некому было смотреть, и он постепенно развалился. В поселке говорили, что после ухода Та-ка жизнь стала беднее и грустнее. Только один Столяр упрямо повторял:
– Правильно! Надо своим трудом жить. Иначе голод и болезни нас всех уничтожат!
– Держать склад и помогать менять – тоже труд, – отвечал ему Кузнец.
– С тех пор как ушел Та-ка, я стал меньше ловить рыбы, – вторил ему Ри-ка. – Я мог бы ловить больше, но она портится, и я не знаю, куда ее деть…
Но желающих и умеющих делать то, что делал Та-ка, в поселке не нашлось.
Прошел еще один год. И однажды Шаман сказал странную фразу: