Логан поморщилась. Она проглотила назревающее в груди желание поспорить и кивнула.

– Конечно. Звучит как план.

– На прошлой неделе у нас был лосось и спаржа, – сказала Тэмми Бартон, вытянув шею так, чтобы поверх очков для чтения было видно приложение для похудения. – Низкая калорийность, но отсутствие вкуса. Давайте попробуем стир-фрай[17] на этой неделе. Я могу сделать большую порцию. Это будет хорошо для ланча.

– Я ненавижу стир-фрай. – Эшли с тоской посмотрела на пакетик картофельного пюре быстрого приготовления. – Я могу сама приготовить себе ужин.

– Когда ты покупаешь продукты на свои деньги, тогда можешь.

Эшли застонала. Прошло всего несколько дней после ее ссоры с Брэндоном Вудли и его дочерью в сувенирном магазине, но это все еще терзало ее разум, как собака, скребущаяся в дверь, чтобы получить свою порцию еды. Разрядить обстановку было правильным решением, но воспоминание о взгляде той девушки – сердитом и обиженном – не оставляло Эшли в покое.

Ее мать сравнивала коробки с коричневым рисом, молча взвешивая плюсы и минусы длиннозерного и круглозерного. Она вела здоровый образ жизни, а это означало, что на ужин подходили только свежие овощи и морепродукты. Даже до диеты ходить с ней по магазинам было мучением. До исчезновения Тристана Эшли избегала бы этого любой ценой. Но в последнее время она не хотела оставаться одна. В течение нескольких месяцев в Снейкбайте многие вещи как будто поменяли свою сущность, и все после исчезновения Тристана. Солнце казалось другим, безжалостным и горячим, как ярость. Что-то кипело под поверхностью их маленького городка.

Торговый центр Снейкбайта был практически пуст в столь ранний час. Кэрри Андервуд[18] пела из единственного верхнего динамика, эхом отдаваясь от линолеума в зелено-бежевую клетку. Где-то позади них заскрипели колеса тележки. Из-за угла мужчина свернул в отдел бакалеи, тележка подозрительно нагружена только едой быстрого приготовления, сырным соусом и огуречным рассолом. Когда Тэмми заметила его, она напряглась и бросила длиннозерный рис в свою тележку, словно собиралась быстро сбежать.

Люминесцентные лампы наверху замерцали в предвкушении. Воздух был наэлектризован в ожидании сражения. Темные брови странного человека нахмурены, челюсти сжаты, пальцы крепко вцепились в ручку тележки для покупок. Глаза Тэмми сузились, но она не отступила. Она заправила белокурый локон за ухо, изобразила колкую улыбку и просто сказала: «Алехо».

Мужчина, на удивление, улыбнулся в ответ, хотя его улыбка была более легкой. В отличие от своей матери, Эшли решила, что в какой-то степени он вложил в этот жест именно то, о чем она и подумала. Его черные волосы лежали на плечах, наполовину собранные в узел на затылке. Эшли потребовалось мгновение, чтобы узнать в нем человека с кладбища Пионеров в день церемонии, посвященной памяти Тристана.

Желудок Эшли сжался. Это делало его вторым отцом девушки из сувенирного магазина. Может быть, он находился здесь, потому что был зол? Выражение его лица, казалось, трудно прочесть, но от этого человека, одетого в вязаный свитер с принтом «Кто боится темноты», как будто исходила скрытая угроза.

– Тэмми, – сказал Алехо, – приятно встретить тебя здесь.

Тэмми откашлялась.

– Какое совпадение. Мне кажется, что я вижу тебя повсюду.

– Я уверен, что тебе это нравится.

Женщины Бартон не отступали и уж точно не проигрывали. Тэмми резко выдохнула.

– Как ты и твоя семья обустраиваетесь? – спросила она. – Я слышала, вы остановились в «Бейтсе». Немного уступает голливудскому особняку, но вы привыкли жить на моей территории, так что уверена, что чувствуете себя как дома.