– …Марло утверждает, что после вынужденного расставания на Падмураке вы смогли проникнуть на лотрианское судно и на нем долететь до сьельсинского корабля-мира, но нам с Веланом хотелось бы услышать об этом из ваших уст.

Мы с Валкой переглянулись.

– Это нужно для официального рапорта, – пояснил Нума, оказывая на нас аккуратное давление.

Я знал, что в ближайшие дни нам с Валкой – вместе или порознь – придется неоднократно пересказывать одну и ту же историю логофетам и представителям всевозможных учреждений и организаций. Мы уже потратили на это больше часа.

Валка вскинула брови и потерла рукой шею.

– Все было, как вы сказали. Нам удалось скрыться, когда лотрианские гвардейцы захватили Адриана. Но «Тамерлан» уже попал в лапы сьельсинов. По крайней мере, он не отвечал на вызовы…

Она начала свою историю, которую я прежде слышал полностью лишь однажды. О приключениях после черной мессы в Актеруму Валка вкратце рассказала мне, пока врачевала мои раны. А вот полную версию я узнал от нее только к концу первого года пути на Колхиду, когда более-менее успокоился. Теперь мне было суждено выслушать это еще не раз – нас ежедневно допрашивали и требовали мельчайших подробностей для протокола, поэтому я так хорошо запомнил.

Читатель, возможно, вы полагаете, что мне следовало пересказать историю Валки раньше – например, пока она спала по дороге на Колхиду. Но я не мог. Тогда я думал, что это не обязательно, что и моих слов вполне достаточно. Кроме того, я не являлся прямым свидетелем тех событий, а значит, был не вправе о них говорить. Да и мысли о Валке и трех ее спутниках, вынужденных прятаться на вражеском корабле, до сих пор терзают меня.

Даже спустя несколько столетий мне по-прежнему больно вспоминать о том, что ей довелось пережить.

Но наступил момент, когда эту историю больше нельзя игнорировать. Она заслуживает быть рассказанной. Валка, Паллино, Корво и Карим – одни против сьельсинов. Одиннадцать лет одиночества, пока я, скованный цепями, томился в подземельях Дхаран-Туна.

Я попробую пересказать так, как услышал в тот день под головой ксанарта и бдительным взглядом Элеос. Постараюсь. Только я не Валка. Мои воспоминания всегда были и будут неточны. Даже теперь, когда все изменилось, мой разум редко проясняется настолько, чтобы во всей красе представить те события и уловить их отголоски.

В отличие от Валки, я могу ошибиться, отвлечься или что-то забыть.

Но я проявлю усердие, ведь для этого настал подходящий момент. Другого уже не будет.

– «Помоги Корво проехать, – сказал мне Адриан. – Я скоро вернусь». А сам открыл люк и вылез на крышу фургона. Я поняла, что произошло, когда было уже поздно. Он прыгнул на гвардейский фаэтон и перестрелял с него остальные. Прикрыл нас. Потом что-то произошло – я не видела что. Может быть, он развернулся, чтобы разобраться с преследователями, или пропустил поворот на тесных улицах. Я сидела рядом с Отавией и помогала ей вести фургон…

Она не упомянула, что для навигации по улицам Ведатхарада пользовалась эйдетической памятью. Это можно было достаточно легко скрыть, и Валка старалась не привлекать лишнего внимания к своим тавросианским имплантам. В Капелле хватало приоров и инквизиторов, которые не посмотрели бы на ее демархистское гражданство и отношения со мной.

– Мы вовремя успели к воротам, – продолжила она. – Адриан кричал «вперед!» по рации. Я думала, он прямо за нами. Он должен был быть недалеко.

– Не дотянул до ворот всего полсотни локтей, – сказал я и умолк под пристальным взглядом Валки.

– «Адриан! – кричала я. – Адриан! Тави, разворачивайся!»