На третий день совместного отдыха, сидя на берегу в лучах уходящего солнца возле дымящегося мангала с разного рода рыбой, которую Лейкин сам и готовил, Хрулёв взял на себя смелость ввести зонд более глубоко в душу олигарха:

– Миша, а кем ты был в эпоху доолигархизма?

– Ну, если в двух словах, – не отрываясь от мангала на удивление спокойно отреагировал на инвазивный вопрос Лейкин, – я по образованию учитель русского языка и литературы. Преподавал в школе в родном Сталинграде…

– Сталинграде? – удивился Нестор.

– Да, Сталинграде, предвидя недоумение, утвердительно кивнул Лейкин, – это для вас он Волгоград, а для меня и моей эпохи этот город был и останется городом Сталина, человека, создавшего империю!

– И тебя не смущают методы создания этой империи? – Хрулёву стало интересно.

– Методы? – проворно повернувшись к собеседнику, переспросил Лейкин.

– Ну да, о сталинских репрессиях только ленивый не высказался за последние три десятка лет.

– Док, вот ты вроде умный человек… хотя видимо исключительно в своей сфере, – после паузы заметил Лейкин, – но по факту, ты одна из жертв средств массовой идиотизации, стада которых миллионами пасутся на российских просторах, заглатывая подножный информационный корм, швыряемый ему под копыта! Сталин за десять лет первых двух пятилеток из разорённой гражданской войной аграрной России создал индустриальную державу, выстоявшую против ополчившегося на неё остального мира!

Было видно, что эта тема оказалась на удивление значимой для Лейкина.

– Естественно, такой прорыв молодого социально ориентированного государства стал перчаткой, брошенной в морду капитализму. – Лейкин с возрастающим напором в голосе продолжал, – Вот тогда-то те, кого сейчас принято называть либералами или пятой колонной, и запустили мясорубку, включив машину уничтожения лучших умов страны. В армии зрел заговор среди высших офицеров, а Ежов и Ягода НКВДэшным топором рубили налево и направо.

Лейкин посмотрел в глаза Хрулёву:

– Или ты думаешь, что если Сталин номинально был главным, то всё было под его контролем?

– А разве нет? – возразил Нестор.

– Друг мой, в этом мире ничего не меняется с тех пор, когда человек создал первые поселения, из более, чем двух семей. Во все времена везде правили кланы! А борьба кланов что тогда, что сейчас всегда оборачивалась кровью простого населения…! – Лейкин снова отошёл к мангалу и, переворачивая шампуры, продолжил уже более спокойным тоном рассказчика, очевидно, что роль просветителя ему доставляла удовольствие:

– Так вот, Ежов, Ягода и их гнилая братия тогда трудились, не разгибая спин, списывая лучших людей страны в утиль… и только когда в конце тридцать восьмого, когда репрессии приобрели чудовищные размеры, Сталин внедрил в НКВД своего человека – Лаврентия Берию. Тот, возглавив позже НКВД, остановил этот маховик смерти и уничтожил тех, кто его запустил. Но продажные историки девяностых впихнули в летопись страны репрессии тридцатых под именем сталинских! …Писаки вроде Солженицына заливали в разум читателей десятки миллионов уничтоженных кровавым Салиным граждан, получая за враньё всевозможные западные премии, хотя за всё время правления Сталина, а это около тридцать лет между прочим, по документам было менее двух миллионов арестованных, включая уголовников и прочих отморозков; из них расстреляно менее восьми сотен тысяч. А после Сталина отравили, пришёл Хрущёв, который в тридцатые сам активно участвовал в репрессиях и мой город лишили великого имени!

Лейкин снова повернулся в сторону Хрулёва:

– Сегодня никто не говорит об истинных созидателях Руси – Иване Грозном, Александре Третьем, Иосифе Сталине – их имена всячески замыливаются и смешиваются с дерьмом средствами информации. А всё потому, что владельцы большинства российских СМИ – граждане запада, а западу не нужны страны-конкуренты с умным образованным и знающим свою историю обществом!