С какой именно эмоции начинать формировать веру, особой роли не играет. Это определяется доступными ресурсами и даже просто личными предпочтениями. Поэтому, начиная общаться с первым попавшимся под руку человеком, наша целительница сразу начинает со страха. «Ненавязчивость» всевозможных гадалок общеизвестна, поэтому свою жертву она вполне может просто остановить на улице сообщением в стиле «вижу, хороший ты человек – жаль, что умрешь скоро». Большого промежутка времени на формирование нужного чувства у гадалки нет, поэтому и эмоцию она вынуждена создавать не длительную, а просто максимально интенсивную. Теперь ее задача за самый короткий промежуток времени вывалить на свою жертву максимум сведений, развивающих все тот же страх. И шоковый эффект удается – несчастный клерк, который спокойно шел на очередное совещание, узнает, что вскоре умрет в ужасных мучениях от страшной болезни, которая подточит его за считанные дни, что кто-то уже двенадцать раз заказал службу за упокой его души и отпел его в церкви, что на него навела порчу обиженная им женщина, но где-то поблизости есть и сильно завидующий ему мужчина. Все это – с причитаниями и искренним сочувствием, вызывающим сомнения в психическом здоровье «эксперта по сглазам», но одновременно и пугающим. И ведь часть того, что столь сбивчиво сообщается, все-таки попадает в точку: у каждого человека в окружении есть кто-то, кому он не нравится. А если жертва пытается просто уйти, целительница доброжелательно удерживает его, уточняя, что если человек не станет ее слушать, то, скорее всего, умрет уже сегодня к вечеру, или его постигнет жуткая импотенция, или где-нибудь вырастет раковая опухоль. Бред полнейший, однако страх все-таки пересиливает, и клерк продолжает общение. Но надо понимать – гадалке он еще не доверяет, здравый смысл подсказывает, что она просто пытается вытянуть у него деньги, но столь интенсивный и разносторонний страх, который у него внезапно появился, заставляет слушать ее далее.

Следующая эмоция, к которой должна обратиться «святая женщина» – конечно же, зависть. И она продолжает описывать все возможные типажи людей, которым не нравится наш клерк, причины, почему они его ненавидят, и многообразные мистические действия, которые каждый из них предпринимал, чтобы сжить его со свету. Критично воспринимать такой поток информации все труднее, да и описания некоторых из «злодеев» почему-то совпадают с портретами кого-то из знакомых, и жертва убеждается, что все не просто так. Чтобы усилить зависть, манипулирующая человеком целительница описывает и все, что хочет получить каждый, наведя на него порчу и доведя его до плачевной кончины: и перед ним рисуются картины родственников, делящих его имущество, подчиненного, добившегося занимаемой им должности, начальника, устранившего его как конкурента, друга, заполучившего его женщину… Доведя этот фактор до максимума, она переходит к следующей части своего диалога.

Поскольку теперь требуется интенсивное удовольствие, она доставляет его уже тем, что делает паузу в перечислении всевозможных бедствий и описании злобных друзей и родственников. Теперь она говорит уже что-то о самом клерке – и то, что он слышит, оказывается на редкость приятным. Она говорит о его добрых глазах, о том, какой он удивительный человек. Он узнает, что является примерным семьянином, заботливым отцом, самым перспективным работником, что где-то в нем есть и искра гениальности. Восхваления сопровождаются нездоровой радостью по поводу столь своевременной встречи и уверениями, что уж теперь-то он спасен, целительница поможет ему абсолютно во всем, и он будет жить так, как достоин. Для усиления удовольствия, она тут же может подарить ему какой-нибудь «универсальный амулет», который должен оградить от злых духов, угостить его чем-то или презентовать любой мелкий сувенир.