». И вот, когда девушке исполнилось 17 лет, к ним приехала погостить ее тетя, миссис Хейдон, которая со всей присущей ей заботливостью и добротой, желанием как лучше, придумала забрать Лену к себе в Бриджпойнт, дать ей «шанс»: «Лена могла бы сперва пойти куда-нибудь в прислуги и научиться по хозяйству, а погодя, когда войдет в возраст, миссис Хейдон нашла бы ей хорошего мужа. И потом, Лена была такая тихая и скромная, что никогда не станет делать на свой лад. И потом еще, миссис Хейдон при всей своей суровости была мудрая, и она чувствовала, что в Лене что-то есть». А что же сама Лена? Хотела ли она перемен в свои-то 17 лет? «Лена хотела уехать с миссис Хейдон. Лене в Германии не очень нравилось. И дело было не в тяжелой работе, а в грубости. В здешних людях не было обхождения, и мужчины, развеселясь, делались буйные и тогда принимались лапать ее и отпускать грубые шуточки. Они были славные люди, но все это было как-то неприятно и нерадостно. По правде говоря, Лена и сама не очень понимала, что ей в Германии не нравится. И не очень понимала, почему она все время как в полудреме и не здесь. Она не знала, будет ли там, в Бриджпойнте, как-то иначе»… А что же родители? О них конкретно нет ли слова, только лишь пометка, как бы на полях, что «все хотели, чтоб поехала Лена», ведь тетя могла увезти любую из пяти девочек.

Так перед нами вырисовывается картина событий: Лена, не совсем знающая жизнь, не мечтающая, но и не приземленная, вечно в той самой «полудреме», тихая и терпеливая, совсем молоденькая, отправляется совсем в чужую страну – да что там! – на другой континент, в Америку, со своей тетей миссис Хейдон, которая решила дать ей «шанс»…

Тетя приезжала не одна, а со своими дочерьми, которые «только-только стали барышни, так что выдать племянницу, Лену, замуж – была поэтому для миссис Хейдон главная забота». И как же они отнеслись к Лене? Для начала скажем, что вся затея-поездка в Германию сразу не вызвала у них особого интереса. Более того, они считали себя выше всей этой немецкой родни, никого не могли терпеть и поражались, как вообще мать может общаться с этими людьми! А уж как они не хотели, чтобы миссис Хейдон вообще связывалась с этой родней! Стоит ли удивляться, что им «было как против шерсти, что мама взяла с собой Лену. Им не хотелось, чтоб у них была двоюродная сестра, которая ничем не лучше ниггера»… Но смелости сказать все матери они не имели, так что им только и оставалось, что ненавидеть Лену. По-тихому.

«Лене в пути было очень плохо.Она думала: всё, еще и не доедут, а она умрет. Ей было так плохо, что даже не было сил жалеть, что поехала. Есть она не могла, стонать не могла, а только была вся белая и напуганная до смерти и думала, вот-вот она умрет. Она ни совладать с собой не могла, ни сама за собой ухаживать. Просто лежала, где положили, бледная и напуганная, и слабая, и больная, и уверенная, что вот-вот она умрет».

Такое состояние героини еще повториться. Но об этом позже. Сейчас же стоит сказать, что это, на наш взгляд, самое важное место во всей повести. Именно здесь обнажается душа Лены: как эта девушка вообще относилась к себе, своей жизни, как она боролась за себя и свою жизнь. Никак. Ее характеристика «тихая» происходит именно от этого. Она была тихой, кроткой, потому лишь, что боялась всего и сразу. Но главное – боялась заглянуть в себя. У этой девушки, как мы видим в повести, ни разу не было моментов саморефлексии. Она ни разу не обратилась к себе, не задумалась, чего она хочет, а чего – нет. И именно на этом играли все окружающие ее в дальнейшем люди. На том, что она не имела собственного мнения. Кроме лишь того мнения, видимо, что ей не полагается это самое собственное мнение. Выросшая в большой – немаловажно, немецкой! – семье, в ней не было и доли сомнения правильно ли то, что говорят другие. Да и зачем? Как мы знаем, она всегда была