Настя написала, что он может не волноваться. Зачем ей сейчас это было все? Зачем это было бы опять поднимать? Зачем опять вспоминать?

Хотя по поводу вспоминать – а разве возможно забыть? Конечно, периодически картинки мелькали перед внутренним взором.

Но, в общем и целом, сейчас это уже имело мало смысла, тем более что и кому она будет доказывать и зачем?

Настя не хотела встречаться с такими же беженцами, как она. Она не хотела чужих воспоминаний, она не хотела рассказывать о своих.

Страх смерти это не то, о чем приятно поговорить за чашкой кофе.

Она естественно стала активно искать работу, но идти продавцом ей не хотелось. У нее было медицинское образование, но куда-то сразу пристроиться на нормальную позицию было бы сложно, тем более она не работала по специальности. Поэтому она стала искать что-то смежное и при этом попроще. И наткнулась на возможность быстрого обучения на всяких там аппаратах лазерного омоложения, похудения и так далее и тому подобное.

Идея ей понравилась, тем более это была вполне себе нормально оплачиваемая работа. Внешность ее была как раз подходящей – стройная, приятная, но при этом не вызывающая, не яркая. Приятная, одним словом, молодая женщина.

Буквально за месяц она прошла этот курс и буквально пешком стала обходить все салоны. И ее медицинское образование, в данном случае, играло роль. Даже учитывая, что она никогда не работала в медицине.

Она могла себе позволить в ее достаточно экономном темпе прожить и около полугода, но все-таки она решила не тянуть до последнего.

Где-то месяц Олег ничего не писал. А потом вдруг написал.

«Знаешь, я не знаю, как ты к этому отнесешься, но я подумал, что все-таки нужно тебе сказать – Кирилла больше нет …»

У Насти как-то все сдавило внутри, и она разрыдалась. Конечно, это было так странно – грубо говоря, сожалеть о смерти того, кто, по сути, был причиной всего этого и именно в том формате, как это все происходило. Это он, по сути, был и зачинщиком и главным дирижером всех этих действий.

Но Настя рыдала. Она плакала и плакала. Тут сказалось все – и упорно скрываемый и подавляемый стресс, и собственно действительно скорбь по поводу его смерти. Ведь он, прежде всего, человек, который в свою очередь, ей также помог, и в целом хорошо к ней относился и вообще на самом деле … Она понимала, что все дело в том, что ситуация была крайне соблазнительной для них, очень удобной, и она же, по сути, очень скромно сопротивлялась.

«Мне очень жаль, мне действительно очень жаль …» – написала она.

И Олег как-то почувствовал, что ей действительно жаль, что это правда.

Это было не то, что приятно, но это говорило все-таки о том, что она считает их людьми, а не … кем-то еще.

«Иван уже на гражданке» – написала она

«Я знаю» – ответил Олег

«Он мне еще высылал деньги» – она подумала, что не нужно этого скрывать.

«И это тоже я знаю» – подтвердил Олег

«Береги себя» – написала совершенно искренне Настя

«Да уж тут как получится» – справедливо заметил Олег, но ему было очень приятно это слышать.

Кирилл сидел где-то на пригорке, все было в дымке, он смотрел как-то сверху. Сначала он подумал, что это сон. Но потом все-таки понял – это все, он больше не вернется, он больше не проснется.

Вдруг он услышал знакомое рыдание – ведь он уже слышал, как Настя рыдает – тогда на кровати, когда он ляпнул про «убить».

Он повернулся на этот плач и оказался в квартире у Насти, он опять ее увидел сидящей уже в кресле, обнимающей свои ноги и рыдающей. Вот он сволочь все-таки, как же он тогда так мог «пошутить». Вдруг ему вместе с Настей стало страшно жалко самого себя – ну он же еще такой молодой, он совсем не выполнил свой план из серии «Всех мы, конечно, не сможем, но будем стараться». На самом деле, это конечно не так. Не было у него никакого плана. Это он так просто говорил. Он был красавчик, и пользовался популярностью у женского пола и конечно он этой популярностью пользовался. Но не так, как можно было бы подумать, часто.