– Фу, какой-то нюня, – в итоге вынесли вердикт мальчишки из его группы. – Ноет и ноет, как девчонка... 

Наконец директриса велела оставить Пашку в покое, чтобы дать ему время прийти в себя и освоиться. Остальные дети быстро забыли о нём, занимаясь привычными повседневными делами: ходили в столовую, в игровую комнату и на прогулку, играли, ссорились и даже дрались, а Пашка ничком лежал на кровати и продолжал заливаться слезами.  

Ему не показали сразу, где здесь туалет, а сам спросить он постеснялся. В конце концов мальчишка описался, и вернувшиеся с прогулки пацаны подняли его на смех за мокрые шортики. 

– А-а-а, смотрите, такой большой – и в штаны ссытся! – весело кричали они, покатываясь со смеху и тыча в него пальцами. – Фу, позор! 

В этот момент в комнату мальчиков и заглянула Милка.

10. 8

Это была бойкая лохматая девчонка с хорошеньким кукольным личиком и круглыми карими глазами, напоминающими спелую черешню. 

– Чего орёте? – спросила она недовольно, сдувая со лба длинную отросшую чёлку. – Тамара Сергеевна ругается, что вы мешаете ей смотреть сериал. 

Тамара Сергеевна работала в детдоме сестрой-хозяйкой и редкие минуты досуга обычно проводила за просмотром очередной душещипательной мыльной оперы. 

– Милка, позырь, какой прикол! – радостно загоготал самый рослый пацан в компании, приглашая её присоединиться к всеобщему веселью. – Новенький обоссался! 

Девочка внимательно взглянула на Пашку – жалкого, испуганного, дрожащего, а затем перевела взгляд  с его лица на загипсованное предплечье. 

– Он с бандитами дрался и руку себе сломал, – сказала она серьёзно. – Они банк ограбить хотели. А вы над ним смеётесь, придурки! 

Пацаны изумлённо притихли и уставились на Пашку, в то время как сам он не спешил ни подтверждать, ни опровергать эту неожиданную версию. 

– Правда, что ли, с бандитами? –  с сомнением переспросил кто-то из компании. – А чего тогда такой зассыха?.. 

– Отстаньте от него, – Милка по-королевски повела подбородком. – Вы бы на его месте вообще три кучи навалили бы. Ему просто помыться нужно. И вообще человек только приехал, устал, а вы... 

Она уверенно, никого не стесняясь, взяла Пашку за здоровую руку, заставила подняться с кровати и повела за собой. 

– Попросишь у Тамары Сергеевны новые штаны для себя. И в душ тебе надо... – говорила она ему по дороге. Пашка послушно шёл за ней, никак не реагируя и не ввязываясь в диалог, но уже не рыдал безудержно, как раньше, а только изредка судорожно всхлипывал, скорее по инерции. 

– Меня зовут Мила Елисеева, – сообщила она ему. – А тебя как? 

Он молчал. 

– Ты немой, что ли? – она бесцеремонно схватила его пальцами за подбородок и развернула лицом к себе. 

– Я... не твой, – хрипло и удивлённо ответил Пашка. Это были первые слова, которые он произнёс в детском доме. 

– Дурак, – Милка беззаботно рассмеялась. – Немой – значит тот, кто не умеет разговаривать. Человек, у которого нет языка. 

– У меня есть, – Пашка озадаченно высунул язык, продемонстрировав его этой странной девчонке. 

– Ну вот, – удовлетворённо кивнула она. – Значит, говорить ты умеешь. Так как тебя зовут? 

– Паша.  

– А фамилия? 

– Калинин. 

– Красиво, – милостиво признала она. – Но “Милана Елисеева” всё-таки  звучит красивее, да же? 

Пашка, в общем, не возражал. 

– А сколько тебе лет? – не унималась Милка. 

– Четыре. Скоро будет пять, у меня двадцать восьмого октября день рождения, – тут Пашка совершенно некстати вспомнил, что больше у него не будет весёлых празднований с подарками, воздушными шарами, походами в детское кафе, цирк или парк аттракционов вместе с мамой и дворовыми приятелями. Его нижняя губа снова оттопырилась и предательски задрожала.