То есть ментальное поле чем-то напоминает трехмерные шахматы, когда каждая фигура может перемещается не в плоскости, а в кубе, взаимодействуя с любой шахматной фигурой на трехмерной шахматной доске, и, при этом в игре только один король, но начальное число других фигур определяется числом плоских шахматных досок, составляющих этот куб. В отличие от шахматных, ментальные правила позволяют не только убирать фигуры с доски, но неожиданно ставить их на любом поле (например, рождение ребенка, который тут же встанет на поле семейных отношений) и ментальные фигуры могут «множиться», то есть, возникнув вначале на одном поле, они, затем дублируются и на других полях, если включаются в другие параллельные партии. Более того, в отличие от шахмат, законы ментальной игры постоянно модифицируются, так как в ней плохо работающие законы можно заменять более эффективными. А при наличии пространственных связей между полями, это может привести к пересмотру отношений между фигурами на всех полях.

Например, человек был беден и вдруг сказочно разбогател. Все ментальные фигуры тут же поменяют свое поведение, так как оно изменится у окружающих такого человека людей.

Может быть, в этом случае некоторые поля вообще исчезнут, как в случае, когда человек бросит работу. Представьте себе, что произойдет с тортом «Наполеон», если вдруг появится желание из него вынуть средний блин! Что-то аналогичное может произойти и со смежными ментальными полями при уничтожении одного из них.

Итак, исходя из вышеизложенного, возникает естественный вопрос, который формулируется следующим образом. Допустим, мы получили исчерпывающее представление о строении познавательной нервной сети мозга или, метафорически, у нас есть шахматная доска, фигуры и правила игры. Вопрос: можно ли проанализировать все возможные ментальные модели, которые содержатся в мозге? Или метафорически, можно ли сыграть все мыслимые шахматные партии за разумное время, по крайней мере, соизмеримое с продолжительностью жизни человечества?

Очевидно, что ответ на этот вопрос отрицательный, так как комбинаций фигур даже в шахматах невообразимо много, не говоря уже о ментальном поле. Вместе с тем, оказывается, что, несмотря на множество возможных вариантов игры в шахматы, есть люди, которые почти всегда выигрывают и потому называются гроссмейстерами.

Это означает, что есть в шахматах ходы оправданные, то есть ведущие к выигрышу, и дурацкие, ведущие к проигрышу. Неправильных стратегий игры бесконечно много, а правильных – ограниченное число. Отсюда, можно ограничится поиском только правильных стратегий, не принимая в расчет все возможные.

Таким образом, если известно строение поля и правила поведения фигур на нем, то можно открыть принципы (стратегию) игры, гарантирующую выигрыш. Тем самым изучение такой, на первый взгляд, безумно сложной игры как шахматы, сводится к обнаружению обозримого числа фундаментальных принципов (законов), гарантирующих выигрыш. Аналогично и с мозгом. Если структура ментального поля, фигуры и правила известны, то для успешной ментальной игры следует открыть ее так называемые системные правила, подходящие для оценки успеха ведения игры на любой ее стадии. В шахматах, например, захват центра игрового поля в начале игры.

Открытие системных правил может существенно сократить число оптимальных моделей ведения ментальной игры, которыми можно ограничить изучение познавательной деятельности нервной сети. Эти «правильные» модели из всех возможных и представляют собой гениальные открытия ученых и гениальные произведения искусства. Например, ход «е-2, е-4» в шахматах является одним из наилучших из всех возможных для начала партии. Или менее совершенная модель солнечной системы Птолемея, по сравнению с моделью Коперника. Или общепринятые начала математики по сравнению со всеми мыслимыми.