И вот, этот человек сидит передо мной и на полном серьёзе заявляет, что все описанные дела совершены его руками, что он – на самом деле живой, осязаемый человек.

– Однако не эта статья заставила меня встретиться с вами. Я хочу заключить контракт.

– Контракт? – горько усмехнулся я. – Один раз я его уже заключал.

– Да, я знаю. Но поймите, профессор, я не принадлежу к той группе людей и не имею с ней ничего общего.

Эта фраза капитана несколько насторожила меня. Он знает? Что именно? Неужели всё?

– Нам надо срочно поговорить, Володя. Ведь ваше настоящее имя – Владимир Костин, не правда ли?

Теперь я с ужасом смотрел на своего собеседника. «Значит, он знает всё», подумал я.

– Я готов.

– Только не здесь. Разговор пойдёт серьёзный, и с глазу на глаз.

… Есть на Южном Урале тихое местечко, которое вряд ли вам удастся обнаружить на какой-либо географической карте. Случайно я оказался в нём в расцвете своей юности, проходя службу в рядах Вооружённых сил нашей безграничной Родины. Разных людей я встречал, с разными характерами знакомился, но, пожалуй, самое неизгладимое воспоминание осталось у меня на всю жизнь лишь об одном человеке.

Здоровье у меня тогда было неважное: давали знать последствия перенесённой в глубоком детстве двусторонней пневмонии, и время от времени попадал я в пульмонологическое отделение городской больницы. Что такое пульмонолог – я до сих пор не имею определённого понятия. Терапевт – понятно, педиатр, хирург, стоматолог – тоже, а пульмонолог? В общем, что-то связанное с болезнью лёгких, но не об этом сейчас разговор.

Работала в этой горбольнице, а может и сейчас работает, одна молоденькая медсестра, с редким таким именем – Венера. Нельзя сказать, что была она красавица, но тянуло меня к ней какой-то неопределённой симпатией. Всегда приветлива, спокойна, казалось, улыбнись она – и лекарств никаких не надо! Всю хворь как рукой снимает. Во время её дежурства, я чувствовал себя самым спокойным человеком, знал, что со мной ничего не сможет случиться, если она рядом!

Стоя у распахнутого окна и глядя на звёздное небо, я старался найти в нём, в закатных или рассветных лучах солнышка, небесную красавицу Венеру, и приходил в настоящий, неописуемый восторг, если мне удавалось это сделать. На ум сразу приходила моя добрая сестрёнка Венеронька. Вот, так же и сейчас, много лет спустя, увидев на небосклоне вечную нашу близкую соседку, у меня всякий раз становится теплее на душе, как будто этот голубоватый лучистый свет проникает глубоко внутрь моего организма, и затрагивает в запрятанном музыкальном инструменте какую-то добрую струнку, и она поёт, поёт, звенит на все лады… И приходит ко мне всякий раз моё далёкое воспоминание юности, и кажется мне, как и тогда, что встают передо мной эти дорогие моему сердцу черты, и излучают они необъяснимый, спокойный свет.

В такие минуты хочется мне, если бы случилась (не дай бог, конечно!) война, и суждено мне там было бы получить серьёзное ранение, чтобы с поля боя меня вынес ни кто иной, как простая наша советская женщина, милая моя Венера Юрьевна! Хочется мне, чтоб вытирала она мою безвинно пролитую кровь, как когда-то давно, во время уколов, и говорила бы мне тихо и ласково: «Ну, успокойся, Володя. Сейчас всё пройдёт, всё будет хорошо». А тогда – и умереть было бы не страшно на её руках.

Или лучше взять другой пример: в далёкой космической экспедиции, за несколько парсеков от родной Земли, попал бы я, по своей неосмотрительности, в широкий чёрный провал, и оказалась бы рядом моя любимая медсестрёнка Венера!!! Да пускай я умер бы в тяжёлых мучениях, но её лицо, её лучезарный взгляд, её тихая, печальная улыбка, всё её существо, напомнило бы мне о далёкой и такой близкой Родине!