– Скажите, это здесь можно смазать тележку для продуктов?

Я сразу узнал Майкла.

– Скидки пенсионерам закончились в прошлый вторник. Приходите в другой раз, – подловил я находу, когда парень показался за машиной.

Он прошел вперёд ко мне, чтобы пожать руку и сбросить сумку на пол. Пыль поднялась в воздух.

– Такими темпами к нам даже старики не будут приходить. Придется заказать новую рекламу, иначе покроемся ржавчиной, как старые покрышки от колес.

– Только не говори, что ты ожидал большего от нашей мастерской, которая находится дальше от центра, да ещё и с дешевой арендой.

– У тебя хреновое мышление, чувак.

– Я просто реалист.

Первые посетители обычно заходили ближе к полудню, начиная простыми рабочими и заканчивая более влиятельными людьми. Последние изредка оставляли чаевые за нашу работу, которые мы делили на двоих.

– Пахнет дорогим одеколоном. Приходил мистер Дэвид?

– От тебя ничего не скроешь.

– Дай угадаю: дал пару советов о твоем прошлом и свалил к той чокнутой семейке?

– Согласен, слишком непредсказуемо.

Майкл открыл капот одной из машин и принялся копаться в ней с отверткой в руках, пока я проверял счета за этот месяц.

– Видел на днях ту девчонку Беннетов. Кажется, Одри. Стояла с подругами около Уайт Лодж в воскресенье.

Я отстранился от бумажек. Во мне загорелось любопытство. С тех пор как я переехал жить на Кинг-Роуд, мы почти перестали видеться. Я стал отстранятся от девушки, чтобы не сделать ей больно.

Контрольным выстрелом стал поцелуй. Я старался не думать о нём и вовсе напрочь забыть, но почему-то у меня совсем не получалось это сделать.

– И как она? – спросил я сухо, подавляя свой интерес.

– Слишком приторная и сексуальная.

Я сжал ладонь в кулак. Скулы на лице свело, но я не подал виду. Взглянул на друга так, что ни одна мышца не дернулась.

– Не забывай о ком ты говоришь, парень.

– Не смотри на меня так. Ты не можешь со мной спорить, – Майкл продолжал действовать мне на нервы. – Если бы ты был на моём месте, то уже давно не сдержался. Она такая невинная.

В голове всплыл образ Одри. Образ с недавней фотографии на художественной выставке, которую показывал мне отец. Всё семейство Беннетов и их личный телохранитель. Но меня волновала только девушка с русыми волосами посередине.

Я попытался вспомнить её улыбку. Зеленые, как сапфиры глаза: они всегда сияли ярче солнечного света от счастья. Её веснушки на щеках и родинку в виде сердца на правой ключице. Смех, звучащий слаще пения птиц. Шелковые волосы, вечно небрежно спадающие на тонкие плечи.

Изгибы юного тела.

Я вздрогнул на месте и одернул головой, давая себе протрезветь.

– Эй, усмири свой пыл, – я попытался сменить тему.

– О чем ты? Она давно совершеннолетняя. Твоя девчонка повзрослела.

Мне хотелось треснуть Майклу, но больше всего влепить пощечину себе за те непристойные мысли, что нарисовались в моей голове.

«Моя девчонка».

Я не должен был думать об Одри. Она всего лишь простая знакомая, которую я когда-то знал слишком хорошо. На моем месте наверняка мог оказаться любой другой.

Но сейчас всё стало совсем иначе.

На мгновение я почувствовал, что во мне горит желание снова стать тем, кому она сможет открыть себя.

Сегодняшняя ночная смена далась мне тяжело. Не помню, когда последний раз видела столько народу в закусочной "У Барри". Я оглянулась по сторонам. Почти все столики в зале и на террасе были заполнены. Никогда не видела столько людей на завтраке. Вокруг не было привычного шума, как по вечерам, но голова всё равно раскалывалась от десятичасовой смены.

Я умоляюще посмотрела на часы. Оставалось продержаться ещё час.