Была весна.

Мы жили в трёхкомнатной квартире в лучшем городе этой фильдеперсовой планетки. Самую большую комнату занимали Никола, Маша и Элли. Никола – мастер покера и сёрфер, Маша – джазовая певица, Элли – золотистый ретривер, очаровательная и вечно голодная собака. В средней комнате жил я, чувак. А в самой маленькой – Леночка. Обычно в моих рассказах персонажи имеют вымышленные имена, но для Леночки я имени придумать так и не смог, ибо все другие ей почему-то не подходят.

Первые две или три недели я Леночку не видел вообще. Но однажды я сидел на кухне, и туда вошла мрачная красотка в кимоно. Ну как вошла – почти вбежала. Почти в прыжке влетела на кухню. С тёмной своей косой и загорелой своею кожей, с румянцем на щеках и в кимоно она ворвалась на кухню и сразу начала что-то делать. Доставать из шкафчика еду. Варить кофе. Ненавидеть болгарский перец. Я сказал:

– Привет.

Ноль реакции. Я повторил громче. Обернулась. Вытащила наушник из одного уха, сказала «Привет», отвернулась, наушник сунула обратно. Лихо завершив готовку, поставила еду и кофе на серебряный поднос и быстро удалилась. Я подумал, что она, наверное, куда-то опаздывает.

Второй раз мы встретились там же. Я обедал, а Леночка влетела и стала очень быстро готовить еду и кофе. Я заметил, что на этот раз она не в наушниках, и сказал:

– Здравствуй, Лена.

Мы не были представлены друг другу, но знали имена от соседей.

– Привет, – сказала она, повернувшись лишь на долю секунды.

– Как дела?

– Нормально, – сказала она, почти не оборачиваясь.

– Ну так и… чем вообще занимаешься?

– Недвижимость, – сказала она, не оборачиваясь совсем.

– Нравится?

– Не очень.

– Откуда ты родом?

– Из города Д.

С этими словами Леночка вышла из кухни и вернулась, только когда я ушёл. За следующие три месяца мы виделись от силы раз десять. Встречая её, я всякий раз говорил:

– Здравствуй, Лена.

– Привет, – отвечала она, спеша уйти.

Потом вовсе перестала отвечать. Просто шла себе мимо, будто меня не существовало. Она уходила из дому рано, возвращалась около семи вечера, готовила ужин и запиралась в келье.

И было лето.

Никола с Машей и Элли переехали. Я решил перебраться в их комнату. Она была гораздо больше моей. Там был такой огромный шкаф, что моих вещей не хватило, даже чтобы заполнить его наполовину. Такая огромная кровать, что из одного её конца в другой было впору добираться на маршрутке. Мыслям стало просторно.

В комнату, где я жил раньше, заехала Валя. Прибыла из Новосибирска, учится в театральной академии, работает на ипподроме. Лошадей Валя любит и почитает за равных, а они её слушаются. В свои восемнадцать она прекрасно рисует и играет на арфе. Молодые лучше нас. Своими глазами видел, как по людной улице мчался на лонгборде щегол в кепке набекрень и одновременно собирал кубик Рубика.

Валя – девушка-ураган. Ежеминутно она случайно задевает двери, углы, мебель, сваливает что-то с комода, обрывает гардины, бьёт салатницы. Но это пустяки, потому что она всегда улыбается. Валя добрая, поэтому мы нашли общий язык с первой же минуты. Она юна и будит во мне не сексуальные, а отцовские инстинкты. Дожил.

После отъезда соседей мы реорганизовали квартиру. Я убрал из гостиной телевизор, который при мне никто ни разу не смотрел, и поставил на его место гитарный комбик Fender.

На следующий день я встретил Леночку на кухне, где тоже был маленький телевизор. В тот раз он работал.

– Это ты убрал телевизор из гостиной? – вдруг спрашивает Леночка.

– Да, – говорю, – я выбросил его в окно.

– Почему?

– Даже в выключенном состоянии – это плохой символ.