– Моя старая знакомая… Это она меня сюда пригласила. Не хочешь ещё потанцевать?

И Лия, позабыв, как еще минуту назад была обижена на Андрея, согласилась.

По идее, когда ты очень-очень устал и хочешь спать, но вместо этого тебе приходится целую ночь танцевать, пить, разговаривать и смеяться, а потом гулять по предрассветному городу, по идее после всего этого ты должен чувствовать себя как бурлак после спуска на воду целого флота. Но когда на рассвете Лия вернулась домой, она, словно в своем недавнешнем сне, легко парила над землей. Она даже решила, что совсем не будет спать (ведь не хочется, так зачем запихивать? ), а лучше немного поработает. Лия открыла шторы, чтобы слабый утренний свет, процеженный облаками, свободно лился в комнату, и тут заметила на подоконнике недочитанный номер «Архитектуры и дизайна». «Дочитаю, пожалуй. Работа не волк…» – и Лия прилегла с журналом на диван. Она начала читать, но глаза механически скользили по тексту, а в голове, как лампочки в темной комнате, вспыхивали события сегодняшней ночи. Вот они с Андреем идут по улице и она, поглядывая на него сбоку, в сером сумраке замечает сосредоточенную, упрямую серьезность на его лице. Он шутит и Лия смеется, но на вытянутое лицо Андрея с прямым, правильным носом, даже тень её улыбки и то не падает. Он похож на бетонную статую советского солдата, собирающегося идти бить немца, только бетонные статуи не имеют чувства юмора. «Настоящий железный человек… – думает Лия, – но какой же невозможно милый и хорошенький!» Ей приходит в голову, что иметь такого у своих ног, влюбленным, потерявшим голову – это, должно быть, всё равно, что редкую и хитрую рыбу поймать, которую десять лет перед тем выслеживал… Потом лиины мысли вышли из-под контроля, словно влились в свободную широкую реку, и она заснула…

Кажется, она клюнула. Я, в сущности, ничего особенного не предпринимал, просто представил себе, что я профессиональный соблазнитель, этакий Казанова двадцать первого века. Чтобы он делал на моём месте? Я даже не волновался, потому что играл чужую роль. Чужую роль запороть не жалко. Вам нужно море? Оно есть у меня. Я читал детские советские книжки про мальчиков, строящих шхуны, могу пересказать вкратце. Тут главное не увлечься, не вернуться в себя и не начать рассказывать что-нибудь хоть сколько-нибудь сложное и серьезное. Чем каравелла отличается от бригантины ей безразлично. Важно не спугнуть. Но даже если бы вдруг птичка от меня упорхнула – так время терпит, а у нас в запасе еще как минимум пара бравых парней – Сосиска и Генерал. Но я знал, что история со шхуной – то, что надо. Что она ей понравится. Плюс танцы, запах тела, алкоголь. Внутреннее животное должно было среагировать, должно было проснуться и заинтересоваться. Мы танцевали, а потом она оставила меня у стойки бара. И я подумал, что Казанове не пристало стоять и преданно дожидаться женщину. Казанова не теряет времени даром, он свободен и непредсказуем. И я, уже вжившийся в свою роль и даже почувствовавший некоторый азарт охоты, ушел с Ю.. Это тоже сработало – вызвало у Лии приступ ревности. Стало очевидным, что она, ее внутреннее животное, попалось на крючок.

В один момент мне даже стало жаль, что я не настоящий Казанова и охочусь не за тем, за чем охотятся такого рода мужчины. Я провожал ее, и мы целовались возле ее подъезда. Но мне нужно держать ее на крючке какое-то время, поэтому я решил на этот раз уйти. Так она привяжется крепче.

Меня поражает Ю.. Смотришь на нее со стороны, в этих ее вызывающе сексуальных нарядах, и поражаешься – кукла, пустышка! Хотя и не в платьях дело, а во взглядах, в осанке – кажется, она кроме мужчин и самой себя вообще ничем больше в этой жизни не интересуется. Трудно поверить, что эта женщина может быть совсем другой, что она тонкий, оригинальный человек, интересующийся политикой, социальной психологией, чуткий к человеческим болям и проблемам. И уж тем более не заподозришь, что она участвует в деятельности революционной организации.