Без «буэнос» и без «диас», он сразу сказал: «Здравствуйте!», – подчёркивая каждый слог. «Здравствуйте!» – несколько удивившись, поочерёдно произнесли они. Не увидев на их лицах досады и презрения, которое часто бывает у наших соотечественников в случае несвоевременного обращения, он продолжил: «Не могли бы вы купить у меня бинокль или фотоаппарат? Они стоят хороших денег. Я остался без средств, и прошу за них не много».

Тон профессионального попрошайки и смущающегося человека смог бы различить даже я. Они, не вдаваясь в детали, переглянулись. «Ну что, Иосиф, поможем?» Полезли куда-то, за чем Фёдор смущённо не уследил, и, скинувшись, дали несколько сотен долларов. Федя стал снимать с ремня бинокль, но услышал категоричное: «Не надо».

– Дайте тогда хоть свои координаты.

– Не стоит. Всё нормально.

– Как Вас зовут? Может, я могу чем-то помочь в Медельине? Я тут много чего знаю.

– Аалон, – пожимая его руку, сказал второй мужчина. – Нет, спасибо, мы сами.

Фёдор, поддавшись неожиданно охватившей его радости, готов был сам выложить деньги за такое. Душа его ликовала! Он с восхищением смотрел вслед этим парням из Израиля, которые развеяли перед ним миф о скаредности евреев. Вскоре в темноте растворилась увозившая их машина, а он всё стоял и думал о логичной справедливости событий и поступков прошедшего дня. И этот посланный откуда-то свыше порядок, его необъяснимым образом согревал и добавлял уверенности.

Взгляд устремлён в пятно засохшей крови на старой побелке потолка. В середине зияет дыра от вырванного крюка. Что там раньше висело или кто, осталось загадкой. Глазу не за что уцепиться в аскетичной коробке случайного жилья. Тонкая ниточка бегущих вдоль стены муравьёв притягивает внимание на какое-то время. Нащупав вилку кипятильника, он воткнул его в розетку и чуть прикорнул. Слабое напряжение позволяет надолго задуматься, пока вскипит вода для щепотки кофе.

Ввалившись сюда волею судьбы, а вернее, следуя за загрубевшим от солнца мачетеро в вылинявшей рубахе, он решил передохнуть в более-менее приличных условиях. Ежедневные дожди, ставящие ежегодные мировые рекорды осадков в этой дыре, так до конца и не вымыли из одежды многодневный запах пота и мочи.

Прямая струя холодной воды приводит в себя. Не дождавшись кофе, он надкусил кукурузную арепу, хорошо сдобренную сыром поверх ананасового сиропа, и развернул карту. Там, за последней кордильерой – реки, текущие в бассейн Амазонки.

Осталась позади неоднозначная страна, с её радушием и жестокостью, с настороженностью к случайно забредшим чужакам. Страна с её озёрами, на дне которых на многие века затаилось золото, и с богатыми россыпями драгоценных изумрудов.

В раздумьях о последних неудачах и о том, стоит ли пытать судьбу дальше, Фёдор вышел на веранду, где больше воздуха. Бредущая мимо бабулька робко, еле слышно, попросила денег. «Нет у меня», – резко бросил он, раздражённый от перебитой мысли. Старуха, как тень, быстро и беззвучно исчезла. Вдруг, как будто опомнившись, он быстро поднялся к себе в комнату, нашёл мелочь и догнал её уже за перекрёстком. Боясь благодарности, быстро, из-за её спины вложил монеты в сморщенную маленькую руку и вернулся к себе, мысленно надеясь, что сделал это не от страха за возмездие, а по велению души. Провидение послало её, чтобы он смог, наконец, прийти в себя и продолжить путь по горной тропинке.