Должно быть, Марго удалось подцепить богатого поклонника – что ж, всякие оригиналы на свете бывают, но при чем здесь Луджереф, скажите на милость?

Поговаривали также, что Клетчаб влюбился, только не в эту оторву Марго, на которую польстится разве что охотник на оборотней вроде Гаверчи, потому что он на всякую страхолюдь насмотрелся, а в порядочную девушку из хорошего общества и ради нее завязал с воровской жизнью. Верится с трудом, но порой и такое случается.

Иные утверждали, что Луджереф не влюбился, а снизошло на него просветление. Осознав тщету всего сущего, он раздал наворованное бедным, сменил щегольской костюм на рубище и подался в отшельники. Теперь он святой человек, далеко продвинулся в постижении трансцендентных истин.

В общем, чего только не болтали. Кое-кто даже высказывал предположение, что Клетчаб Луджереф продался цепнякам и ныне работает полицейским шпиком то ли в Рарге, то ли в Рифале, то ли в Макишту, но таких трепачей осаживали. Домыслов было великое множество, однако правды никто не знал.

Вот что произошло на самом деле.

Влажный и ветреный розово-серый вечер. В «Морском быке» жизнь в это время суток бьет ключом: тут тебе и ресторан, и казино, и танцы, и кабаре с певичками и клоунами – развлечения на любой вкус. Хасетан – портовый город, к тому же курорт, и народу здесь толчется столько, что разговоры об отрицательном приросте населения в Иллихейской Империи кажутся пустой болтологией.

Клетчаб Луджереф, представительный жгучий брюнет, заказал коктейль «Слезы покинутой русалки» и расположился на кожаном диванчике в углу восточной веранды. Быстрые цепкие глаза непроницаемо поблескивают. Небольшая бородка тщательно подстрижена, волосы (слегка сальные, если присмотреться) разделены прямым, как по линейке, пробором. Франтоватый костюм-тройка покрыт броской модной вышивкой – стилизованные якоря и крабы с гипертрофированными клешнями.

В последнее время Клетчаба нередко видели в «Морском быке». Цель он преследовал двоякую.

Во-первых, здесь кого только не встретишь – и моряки, и торговцы, и курортники, среди них всегда можно найти тупака, который сам не заметит, как его денежки перекочуют к тебе в карман. За минувший месяц Луджереф неплохо нажился. Продал одной приезжей даме чудодейственное омолаживающее средство: взял в магазине склянку косметического крема за десять рикелей, переложил содержимое в экзотическую коробочку из лакированного дерева, купленную в антикварной лавке за пятьдесят рикелей – в итоге две с половиной «лодочки» чистого барыша. И около тридцати «лодочек» выиграл в пирамидки у двух высокородных тупаков, Мефанса цан Гишеварта и Ксавата цан Ревернуха, приехавших в Хасетан, чтобы погулять тут и просадить побольше денег. Да еще встретил на Набережной Улыбок еле-еле ковыляющего богатого старика, тот остановился возле парапета и начал рыться в карманах: как можно было понять из его бормотания, искал таблетки. В процессе поисков он выложил на парапет скомканный и заскорузлый носовой платок, половинку сломанных солнцезащитных очков, авторучку с золотым пером, толстый бумажник из дорогой кожи… Только тупак не взял бы, а Луджереф не тупак. Бумажник оказался битком набит крупными купюрами, четырнадцать с лишним «лодочек»! Старый маразматик, верно, решил, что случайно уронил его в воду. Так что Клетчаб оседлал удачу и сейчас высматривал, где бы еще поживиться.

Второй причиной, которая привела его в «Морской бык», была Марго, подружка немногословного и хронически нетрезвого охотника на оборотней Гаверчи. Королева Марго, как она иногда себя называла, хотя какая из нее королева, если она самая настоящая оторва? Вся твердая, как статуя, и грудь тоже твердая, а кожа гладкая, бронзового оттенка, но кое-где попорчена боевыми шрамами. Рубцы, оставленные когтями тварей! Их не сведешь запросто, как любые другие шрамы.