– Думай, дружище! Ты должен вспомнить…

В его глазах вдруг вспыхнул огонь. Он наконец-то начал соображать.

Хейворд вскинул руки и принялся громко распевать что-то. Причудливые архаичные слова легко, плавно срывались с его языка. Но у меня не было времени любоваться – мой взгляд был прикован к ужасу, протиснувшемуся сквозь корявую дыру в стене.

Это была тварь с рисунка Хейворда во всей ее омерзительной реальности!

Головокружение и полуобморочное состояние не позволили мне отчетливо разглядеть ее. И все равно из моей глотки вырвался истошный вопль ужаса, когда в лихом водовороте тьмы я увидел чешуйчатый блестящий шар с извивающимися по-змеиному щупальцами, полупрозрачную бледную плоть, жуткую, покрытую язвами, и единственный фасетчатый глаз с ледяным взглядом мидгардского змея. Мне почудилось, что я падаю, кружусь и беспомощно лечу прямиком в объятия этих блестящих, беспорядочно раскинутых щупалец, – но я по-прежнему смутно слышал песнопение Хейворда.

– Ла! Рин таранак… Ворвадосс из Бел-Ярнака! Возмутитель песков! Тот, кто ждет во Внешней Мгле, Возжигатель пламени… н’гха шугги’хаа…

Он произнес Слово. Слово силы, которое едва расслышали мои истерзанные уши. Но я услышал и почувствовал, как Слово сияет и гремит по всему межгалактическому пространству, за пределами человеческого сознания и понимания, доносясь до самых далеких бездн. Нечто в первобытном мраке и хаосе услышало его, проснулось и явилось на зов.

Ибо внезапно, как гром с ясного неба, на комнату опустилась тьма, скрыв из вида бросившуюся на нас чудовищную тварь. Я услышал резкий, леденящий душу крик – и наступила гробовая тишина, в которой не было слышно даже неустанно накатывавших на берег волн. От нестерпимого холода мое тело раз за разом пронизывала резкая боль.

Вдруг из мрака перед нами появился лик, прикрытый, как вуалью, серебристой дымкой. Он было совершенно нечеловеческим, едва заметные черты его имели совершенно иной, нежели у людей, рисунок, прихотливую неземную геометрию. Но он не пугал меня, а, наоборот, успокаивал.

За серебристой дымкой я различил причудливые пустоты, невероятные изгибы и плоскости. Отчетливо видны были только глаза – черные, как пустые межзвездные пространства, холодные, но полные неземной мудрости.

В них плясали крошечные огоньки; такие же огоньки играли на нечеловеческом лице. И пусть в бесстрастных, задумчивых глазах не читалось ни тени эмоций, я почувствовал прилив уверенности. Все страхи разом покинули меня.

– Ворвадосс! – зашептал где-то рядом невидимый Хейворд. – Возжигатель пламени!

Тьма быстро рассеялась, лицо потускнело, превратившись в тень. Теперь я видел перед собой не знакомые стены коттеджа, а совсем другой мир. Мы с Хейвордом провалились в глубины прошлого.

Я стоял посреди черного агатового амфитеатра. Вокруг меня, простираясь до небес, усыпанных мириадами холодных звезд, возвышался огромный, потрясавший воображение город с многогранными черными башнями и крепостями, каменными и металлическими громадами, арочными мостами и циклопическими укреплениями. Этот кошмарный город кишел омерзительными отпрысками потустороннего измерения, и ужас вновь охватил меня.

Сотни, тысячи, миллионы тварей неподвижно висели в темном чистом небе, тихо дремали на ступенях амфитеатра, носились над открытым пространством. Я замечал сверкающие глаза, холодные и немигающие; блестящие, полупрозрачные мясистые туши; чудовищные рептилоподобные конечности, извивавшиеся передо мной, когда отвратительные твари проплывали мимо. Я чувствовал себя оскверненным, обгаженным. Кажется, я вскрикнул, и мои руки сами собой метнулись к глазам, чтобы не созерцать невыносимого Абаддона – родного измерения захватчиков.