Дин проснулся. Он по-прежнему сидел в кресле перед окном; луна бледнела в преддверии серого рассвета. Дина трясло от тошноты, мутило от отвратительной реалистичности его сна. Одежда его промокла от пота, а сердце яростно колотилось. Дина как будто охватила непреодолимая апатия, из-за которой лишь огромным усилием ему удалось подняться с кресла и добрести до кровати, куда он упал и урывками проспал несколько часов.

Поднял его пронзительный дверной звонок. Дин все еще испытывал слабость и головокружение, но пугающая апатия несколько отступила. Когда Дин открыл дверь, стоявший на крыльце японец было коротко поклонился, но его движение резко прервалось, как только пронзительные черные глаза вгляделись в лицо Дина. Посетитель резко втянул в себя воздух.

– Ну что? – с раздражением спросил Дин. – Вы хотите меня видеть?

Гость, невысокий худощавый человек с копной жестких седых волос и узким бледным лицом, покрытым паутинкой морщин, все всматривался в него.

– Я доктор Ямада, – наконец представился посетитель.

Дин озадаченно нахмурился. Он сразу вспомнил полученную накануне дядину телеграмму. В нем начало расти необъяснимое раздражение, и он сказал резче, чем хотел:

– Надеюсь, этот визит не связан с вашей работой. Я уже…

– Ваш дядя – вы же мистер Дин? – ваш дядя прислал мне телеграмму. Он изрядно встревожен. – Доктор Ямада украдкой огляделся.

Дин почувствовал, как внутри зреет отвращение, и его раздражение усилилось.

– Боюсь, мой дядя слишком эксцентричен. Ему не о чем тревожиться. Мне жаль, что вы впустую потратили время.

Доктора Ямаду обхождение Дина, похоже, не задело. Наоборот, на его маленьком лице на мгновение неожиданно проступило сочувствие.

– Вы не возражаете, если я войду? – спросил он и уверенно шагнул вперед.

Дину никак было не остановить его, кроме как встать на пути, и он угрюмо проводил гостя в комнату, где провел последнюю ночь, указал на кресло, а сам занялся кофейником.

Ямада сидел неподвижно и молча наблюдал за Дином. Затем безо всякого вступления сказал:

– Мистер Дин, ваш дядя – великий человек.

– Я видел его лишь однажды, – отмахнулся Дин.

– Он один из величайших оккультистов современности. Я тоже изучал потусторонние явления, но по сравнению с вашим дядей я дилетант.

– Дядя эксцентричен, – сказал Дин. – Оккультизм, как вы выразились, меня никогда не интересовал.

Маленький японец бесстрастно смотрел на него.

– Мистер Дин, вы совершаете широко распространенную ошибку. Вы считаете оккультизм развлечением для сумасбродов. Не возражайте, – он поднял худую руку, – недоверие у вас на лице написано. Что ж, оно понятно. Это суеверие, которое пришло к нам из давних времен, когда ученых называли алхимиками и колдунами и сжигали за сделки с дьяволом. Но на самом деле нет ни колдунов, ни ведьм. В том смысле, который придают этим словам. Есть мужчины и женщины, которые овладели мастерством в определенных науках, не вполне подчиняющихся общепринятым физическим законам.

На лице Дина появилась скептическая ухмылка. Ямада спокойно продолжал:

– Вы не верите, потому что не понимаете. Немного есть тех, кто может – или кто хочет – воспринять эту великую науку, не скованную земными законами. Но для вас, мистер Дин, имеется дополнительное затруднение. – В черных глазах блеснула искорка иронии. – Вы можете сказать, откуда я узнал, что вы в последнее время страдаете от ночных кошмаров?

Дин резко обернулся и застыл в изумлении. Потом улыбнулся и произнес:

– Доктор Ямада, между прочим, я знаю ответ. Вы, врачи, общаетесь между собой, а я вчера, кажется, о чем-то подобном обмолвился доктору Хедвигу.