Уныние туманно-серое подразогнал деятельный Вадим, выехавший мне навстречу.

Нет, это же в последний раз – заказ этот! Сейчас, деньги на документы заработаю, и – в море, в море!

В полупустом «Строителе», где у Вадима имелась золотая карточка скидок, мы обстоятельно высчитали, сколько нужно нам закупить огнеупорного кирпича и красного декоративного («под старину») кирпичика – на обрамление топки. Плюс серой продолговатой плитки на цементной основе (такое убожество!), которой Вадим с супругой решили облагородить внешний вид камина.

Не на такой, вообще-то, вариант отделки мы договаривались, но теперь уж я ввязался в драку, теперь уже обратного хода не было. Взамен были деньги на чёрные бальные туфли моей партнёрше.

Но кто, скажите, как не партнёр, должен был их купить?

– Ну ладно, Вадим, там, на доме, найдётся кому выгрузить?

– Да, а чего тут – три ящика плитки и сотня кирпичей. Там же у меня работают ребята – отделочники.

– Добро! Завтра тогда, с самого утра, я подъезжаю, и – вперёд!

Я опять выгадал день для вечера – сегодня же были танцы!..

* * *

– Как с тётей Любой потанцевали? – не жадничая на порцию жёлчи в мой адрес, справлялся со второго яруса своей кровати Семён. Вопрос этот в последнее время стал уже привычным.

– Нормально, сынок… Вальс нынче был.

А вальс нынче был как-то по-особенному торжественен и даже величав. Но лёгок и прост при этом. Мы шлифовали стопами паркет – до блеска, мы, распрямляясь из приседания, легко взмывали на пенных гребнях волн, и в пружинистом этом движении была жизнь, была радость – вечное стремление вверх, ввысь! Всё растворилось в чудесной музыке и белом свете софитов. Суета стёрлась размеренной мелодией, бессмысленность и безнадёжность исчезли в безупречной гармонии вальса.

Но не всё было так хорошо.

– Вот сейчас можно сказать, что только две пары танцевали правильно, – отметил во время паузы Артём. – Вот эта, – он указал на нас с Любой, – и эта, – протянул руку в сторону Екатерины с партнёром. – Остальные же явно спешат. Почему? Да потому, что вы не приседаете в полной мере. А, значит, и не распрямляетесь. Это время – спуска-подъёма – вам нечем занять, и поэтому вы шагаете дальше, пропуская, по сути, счёт «два»… Вы его просто проходите! Мимо… Вот откуда спешка – вы недорабатываете эти движения. И, получается, умудряетесь пройти свои шаги два раза за один отрезок времени!..

– И за те же самые деньги, – не удержался, чтоб не вякнуть, я.

– Кстати! – поддержал затесавшийся нынче в наши ряды Паша.

Все засмеялись.

– Давайте продолжим, не забывая про спуски и подъёмы, – это медленный вальс!

Мне же главным было не забыть про деньги, что лежали в нагрудном кармане рубашки. И когда занятие окончилось, я придержал Любашу за руку.

– Деньги-то отдай!

– Да-да, – игриво улыбнулась она, характерно перебирая пальчиками правой руки, – где наш финансист?

Я вытащил две сложенные купюры из нагрудного кармана (всё занятие их там «пас» – карман был без пуговицы).

– С Новым годом тебя, Любашечка!

Приподнявшись на цыпочки, она, не смущаясь полной скамейки семичасовой группы, коснулась краешка моих губ своими…

– Это просто туфельки для Золушки!

Да ладно… Главное, чтобы они – туфли бальные, о которых, наверное, мечтала, – на ногах твоих лёгких исправно сидели!

Хотя башмачки твои простенькие мне милее были…

А когда я ожидал Любу из раздевалки, ко мне, искренне улыбаясь, приблизилась Татьяна:

– Ну, Алексей, ваш прогресс – налицо! Просто семимильными шагами вы движетесь!

– Да какой там! Путаюсь, вон, ещё сплошь и рядом.

– Но всё равно – согласитесь: совсем не то, что было, когда вы только пришли! Тогда…