– Надо же с тобой ещё за этот дом рассчитаться, – спохватился Слава на обратном пути. – Сколько мы тебе должны?

Я оценил свои труды в символическую тысячу рублей – чего было с них, сирых, взять!

…Но в тот, самый первый, июньский день – в солнечное то воскресенье, когда как заведённый гнал я всё выше и выше массивный дымоход – всем на диво, – то отдыхал по-настоящему. От Ушакова – душой. В которой также непоколебимо поднималась волна радости: я всё ещё могу свернуть горы, я не зачах там, я – сильный!

А в конце дня подошёл Джон:

– Вот видишь, как хорошо с нами работать: никто над душой не стоит, никто не напрягает, никто лесом не припугивает!

Приберегал, верно, весомый этот аргумент.

Хоть сам парням за то приплачивай!

А где-то в тот дышащий сочной зеленью лета день была Люба?..

Во вторник, по короткому дню («Танцы же, танцы!») я «свернулся», заработав 300 рублей – за 5 часов.

Хоть что-то – всё не дома сидеть!

А здесь – у парней на шее…

Да я хоть бы и по ночам рад был работать – самый ведь сейчас для меня вариант!

Но не было здесь моей работы.

– Ну что – встаём?..

Я не помню когда – сколько уж лет назад! – спешил я так на свидания. С этой студией, с этой атмосферой, с этой музыкой, с ней… Я ждал её пришествия, а она всё не шла. В зале сегодня были все-все-все, плюс «бандос» Алевтины – очень прилично, впрочем, одетый и достаточно сдержанно себя ведущий. Со спокойным, мужским взором, беспристрастным и чуть даже равнодушным. Алевтина, наверняка, притащила его сюда: уступил, наконец, супруге. Сидел на лавочке и глядел больше на теребимые перчатки, чем в зал.

– Вот этот, вот этот, – исподволь кивнула она по моему приходу.

Чего хотела? Семечки оптом не закупаем!

– Та-ак! Плечи работают!

Артём гнул свою грудь в разминке натурально – колесом. Мне так никогда не суметь, не научиться! Хотя… «Назвался груздем»!

Да смогу! Ради неё – должен смочь. Смог же там, на Ушакова, даже без Любви – всего лишь в её предчувствии, горы – камня – свернуть. И уйти красиво. Да что там: хотя бы уж просто – уйти! А по сравнению с Ушакова, всё прочее – семечки!

Алевтина!..

Любовь появилась не одна. С молодым нахалюгой, крепко сложённым, с модной стрижкой и снисходительно-насмешливым взглядом: просто с ходу хотелось влепить ему «подлещика» – легонько, для профилактики.

Юноша остался у стойки, свойски завладев участливым вниманием вставшей по другую сторону Татьяны.

Здесь сегодня что – пати-«сходняк»? День свиданий?!

Сегодня был вечер любви. И ревности, конечно – румба.

– Скорее всего, румба будет вторым латиноамериканским танцем в турнирной программе. Поэтому давайте сегодня поработаем над ним!.. Трудный, всё-таки, танец.

Сначала мы работали поодиночке – партнёры против партнёрш: стенка на стенку. А незваный спутник Любаши беседовал меж тем с «ля профессо́рой» всё оживлённее и разбитней. И только когда я нежно, но твёрдо привлёк к себе свою партнёршу в латинской стойке, он, тотчас с Татьяной распрощавшись, убрался моментально.

Ступай себе, ревнивый мучачо: это моя партнёрша!

– Вчера было занятие в другой группе, и общая была у большинства партнёров ошибка. При алемане, когда партнёрша кружится, начинают её руку своей крутить. Как бетономешалку!.. Чего смеётесь – именно так!.. Не надо этого делать – держите ладонь вот в таком положении, – он воздел ладонь почти вертикально, под небольшим лишь углом, кверху, – на месте. И тогда партнёрша, скользя по ней, своей ладонью тоже свершает круг. Так что не надо – как бетономешалку!..

Не буду! Я, кстати, сроду ей на Ушакова и не пользовался, лопате больше доверяя. Никакой, во-первых, от электричества зависимости – ни с кабелями таскаться не надо, ни гнездо розетки свободное выискивать. Да и мыть бетономешалку по окончании работы – сплошная морока: гляди, чтобы водой цементной хозяйские цветочки не залить!