Все это, в основной массе, было красным, швы грубыми, по- другому не получилось, и это все еще и шелушилось, пересаженная кожа очень сохнет. Все равно полную картину я не смогу описать достоверно. Слов нет. Примерно так. Нога освобожденного узника Бухенвальда после трехлетнего заключения. Красно розовая, как будто обожженая, с постоянно шелушащейся кожей. И она, эта нога, приделана к идеальному молодому телу. Трындец. Протез бы выглядел лучше. Но она была функциональней. Да и как ни крути, она была своя.

Я так и не привыкла к этому зрелищу. Не знаю почему. Когда я смотрела на его ногу, у меня по коже бежали мурашки. Какие я испытывала чувства с учетом того, что я знала, как собирали эту ногу? Каждый раз, когда он раздевался, я вздрагивала. Ну очень страшная картина и страшный контраст. И мне почему-то казалось, что он и сам на свою ногу не может смотреть без дрожи и страха. Вот такая была нога. Это моя картина тридцатипятилетней давности. И я ее помню. ПОТОМУ ЧТО ЭТО БЫЛО СТРАШНАЯ КАРТИНА. И никак по-другому

Димка обнял меня и притянул к себе. Я, конечно, старалась изо всех сил быть такой, как обычно, не знаю получалось или нет. Но я реально боялась его ноги, боялась, что я задену ее, что почувствую шершавую кожу, да и вообще эта палка проткнет меня. Помню, как вчера свое мерзкое состояние. Я старалась прижаться к нему так, чтобы диссоциироваться от этого ужаса. По-другому в тот момент эту ногу я назвать не могла. Башкой я понимала, что он здоровый, красивый и умный. Но вот эта костяная нога, это было то, что мой мозг принимать не хотел. Что делать, я не знала.

Дмитрий, мать его женщина, тоже все прекрасно понимал и не торопил события. Хотя какие события и куда торопить? Если несколько часов назад я его реально хотела, то сейчас эта хоча ушла в неизвестном направлении. Вот что с этим делать? На фига я все это рассматривала? В итоге в кого превратился красивый мужик? Не знаю в кого. Но в данный конкретный момент даже мысль о близости вызывает отвращение. Так не должно быть! Ведь он же красавчик! Одни глаза чего стоят! А я зацепилась мозгом за эту ногу, и все!!! Ну вот что это за засада? И как все это исправить?

Я развернулась к нему лицом, включила бра на стене, и стала разглядывать его красивое лицо. Он тоже смотрел на меня и не знал, что делать. Потому что никаких признаков возбуждения у него я не наблюдала. Он тоже видимо расстроился из-за моей реакции. Вот так мы, как дураки лежали и смотрели друг на друга, понимая только то, что один урод не хочет спать с другим уродом, хотя изначально было общее желание. Поэтому мы и пришли сюда. Меня то точно никто сюда насильно не загонял. Я бы, конечно, начала бы какие-нибудь действия, но я боялась, что прикоснусь к его ноге. А если это случится, можно вставать и уходить, потому что.

Я разглядывала его, стараясь хоть как-нибудь найти хоть какое-нибудь желание. Волнистые густые темные волосы, большие глаза какого-то непонятного сине бирюзового цвета в темных ресницах. Открытый взгляд, прямой нос, пухлые губы. Что мне из этого не нравится? Да все идеально! Я опустила взгляд ниже. Крепкая шея, прямые плечи. И грудь. Волосатая грудь. Всегда мне нравились мужики с повышенной волосатостью. А у меня все были лысые! Нет, он не был покрыт волосами от шеи до пояса, но то, что было, то мне нравилось. А еще были крепкие мускулистые руки, которые обнимали меня.

– Все рассмотрела? Что-то не так?

– Дима, ну ты же знаешь, что ты красавчик! Все так, все как на картине!

– Но нога все равно напрягает? Не можешь ее забыть. Вот не вовремя ты оглянулась!