Резкий рывок — и Морозова снова ощутила спиной прохладную, резную поверхность, в которую ее, с каким-то диким, необузданным и абсолютно первобытным желанием вжимали, не давая вдохнуть. Наташа на секунду раскрыла глаза, замечая золотистые ручки дверей напротив, и низким от возбуждения голосом промурлыкала:

— Твой номер? Надеюсь, ключ ты не потерял?

— Я никогда ничего не теряю, — сбивчивым голосом ответил мужчина, наощупь доставая небольшого размера карточку, и с громким хлопком прикладывая ее к панели.

Морозова мягко усмехнулась на столь уверенное заявление, однако долго думать ей не дали. Блондин грубо втолкнул девушку в глубину комнаты и набросился на нее снова изголодавшийся зверь, сжимая до хруста костей хрупкое тельце и настойчиво сдирая коротенькое платье.

— Не порви, — угрожающе прошептала Морозова, однако голос девушки сорвался на хрип, стоило проворным пальцам вновь коснуться пульсирующей, раскаленной плоти.

Жар, скопившийся между ног, грозился достичь своего предела и разорваться, разбивая тело на мелкие осколки.

— Тогда не кончай, — предупреждение потонуло в истошном стоне девушки, и она, недолго думая, принялась за мужские пиджак и рубашку.

Прелюдий действительно было предостаточно, а тело требовало разрядки. Наташе казалось, что она лишилась рассудка, потерялась где-то там, на подходе к лифту, когда сухие губы требовательно и настойчиво прижались к ее губам, выбивая остатки гордости и окончательно подавляя силу воли своим напором.

Морозова ничего не слышала, не понимая, и абсолютно не помнила, как она оказалась опрокинутой навзничь на широкую, словно созданную для подобных утех кровать, и только видела улыбку — порочную, похотливую, страстную, — царившую на лице полуобнаженного мужчины, и темные глаза, жадно осматривавшие распластавшуюся перед ним девушку.

Наташа слегка приподнялась на локтях, нетерпеливо сводя ноги и чувствуя, как внутри все болезненно пылало.

— Я знаю, что вид прекрасен, но, может, продолжим, или ты передумал? — кинув абсолютно бесстыдный взгляд на явно выпирающее достоинство блондина, Наташа нетерпеливо прикусили нижнюю губу.

— Бестия, — еле слышный рык прокатился по комнате, и реакция незнакомца не заставила себя ждать.

Он резким движением избавился от последней детали одежды и, схватив девушку за щиколотку, притянул слабо сопротивляющееся тело, подминая его под себя. Морозова не думала противиться, а потому с готовностью принимал столь желанные ею, грубые отрывистые движения шероховатых ладоней, болезненные укусы, плавно переходящие в поцелуи, и со всепоглощающим, затмевающим все на свете предвкушением ждала апогея своей аферы.

Почувствовав легкое давление между ног, девушка с готовностью подалась навстречу, сразу же принимая первый, лишенный какой-либо нежности толчок. Гортанные стоны пронеслись по номеру, утопая в страстных поцелуях и в до безумия, до сумасшествия приятных ласках.

Границы окончательно размылись, а мир перестал существовать, оставался лишь жар, окутавший все тело, казалось, еще немного и все вокруг воспламениться. Наташа горела пылала и окончательно теряла себя в этих жестких, быстрых, совершенно беспощадных движениях, вынуждавших ее кусать губы до крови.

— Давай же, ну, — как в бреду шептала Морозова, даже в таком состоянии, не позволяя себе опуститься до мольбы.

— Что, так не терпится? — мучительный укус в ключицу — и серия мощных толчков обрушилась на девушку, заставляя ее буквально кричать от удовольствия.

Тело лихорадило, словно в горячке, и Наташе уже было совершенно плевать на каждое сказанное слово, важно было лишь то болезненное удовольствие, напряженным комком скопившееся в низу живота. Пучина удовольствия с головой поглотила девушку, и Наташа знала, чувствовала каждой клеточкой своего тела, что еще немного и совершенно неконтролируемая, сокрушительная волна чистейшего наслаждения накроет ее.