Моя мама никогда не болела. Я никогда не видела, чтобы она болела. За всю свою жизнь я могу припомнить, пожалуй, пару раз, когда она грипповала, не более того. Поэтому, когда позвонил наш брат и сказал, чтобы мы срочно вылетали в Астану, что мама готовится к операции, я даже заподозрить не могла, что ситуация настолько критичная, что скоро ее не станет… Потому что, когда ты всегда видишь свою маму жизнерадостной, вселяющей веру, надежду не только в тебя, но и вообще в любого человека, который заходил к нам домой, то просто не можешь поверить в то, что человека запросто может не стать…

Когда я зашла к ней в последний раз в палату, она уже смотрела как будто сквозь меня или мимо меня: что-то уже происходило с ее мозгом. Вероятно, из-за действия сильнейших препаратов и обезболивающих. Врач, прежде чем я зашла, попросил, чтобы я ни в коем случае не плакала, что я не должна ее расстраивать, и что мы должны помочь ей поесть. Ее не могли экстренно прооперировать, потому что должны были быть в норме все показатели: и давление, и анализы крови. Но они уже были, естественно, далеко не в норме. Поэтому, чтобы у мамы были силы пережить операцию, ей нужно было поесть. Но в связи с тем, что опухоль уже перекрывала пищевод, еда через него просто не проходила. Получается, мама просто умирала с голоду. Опухоль у неё была в области сердца. Но она на тот момент настолько разрослась, что буквально передавила пищевод. Диагноз «рак сердца» – очень редкое заболевание и очень коварное. До операции мама так и не дожила. Ее не стало в ночь с 13 на 14 января, на старый Новый год, в 2007 году…

Утром нам позвонили и сказали, как в самых страшных американских фильмах, чтобы мы срочно приехали в больницу, и что ей стало плохо. На самом деле, к тому времени она уже умерла. Просто врачи не стали нам звонить и пугать среди ночи, а дождались утра…

Когда мы приехали, нас ввели уже не в ее палату, а в другое крыло. Я внезапно поняла, что нам предстоит услышать очень плохие новости…

Я не помню, как пережила первые две недели после этого… Это был самый страшный ад. Но спустя две недели я проснулась, и в моей голове была только одна мысль: мы не имеем права сдаваться, потому что всю свою жизнь мама посвятила тому, чтобы обеспечить нам достойное будущее. И я сказала брату и сестре, что мы не имеем права больше здесь лежать и умирать от тоски, потому что ей бы это совсем не понравилось. Потому, что так мы просто перечеркиваем все ее усилия… Поэтому мы собрали чемоданы, полетели в Алматы и вышли на работу.

Я решила сменить работу и сделала это буквально в первую же неделю. Почему? Потому что весь мой коллектив, естественно, знал, что у меня произошло такое горе. А я как человек, воспитанный мамой, не могла допустить, чтобы меня жалели, а уж тем более, ограничивали и щадили в работе. Наоборот, я понимала в тот период: чтобы не сойти с ума, нужно было срочно поменять жизненные обстоятельства. Я раскидала везде свое резюме и попала в команду банка «ТуранАлем».

Как я восстанавливалась в тот период?

В банке никто не знал, что у меня недавно не стало мамы. Я восстанавливалась тем, что толком не ела, но много спала. В обеденный перерыв я складывала шарфик перед собой, около компьютера, и спала. Перед этим я зашла к шефу в первый же день и сказала, чтобы меня загрузили работой по максимуму, чтобы у меня оставались силы только доходить до дома и засыпать. Чуть позже я посмотрела фильм с Коко Шанель в главной роли, где она потеряла любимого человека, а спасла ее работа.

В подобных ситуациях всем читателям этой книги я хотела бы порекомендовать: нельзя уходить в депрессию. Просто позвольте себе в такой момент побыть в этом состоянии, прочувствовать его, но дайте себе какой-нибудь срок, дедлайн. Например, поплакать, покричать, побыть ребёнком, чтобы тебя пожалели. 10 дней. Или 15. А потом взять себя в руки – и вперёд! Позвольте себе быть слабыми, но оставайтесь сильными. Нужно найти такой вариант, чтобы с головой уйти в работу или в свое увлечение. Один из способов поднять настроение, который я использую, – это включать музыку, которая поднимает настроение, поддерживает дух. Я пою обычно и в машине, и дома – где угодно. Кстати, мама постоянно включала мне музыку – классических композиторов, советскую эстрадную классику. У нас был проигрыватель с пластинками. И я выросла на этой классике: музыка Вивальди, Баха, Моцарта, Бетховена, песни Поля Мориа, Аллы Пугачёвой, Софии Ротару, Раймонда Паулса… Ни в коем случае не нужно спасаться алкоголем. Это всё псевдоуспокоительные вещества: алкоголь или наркотики. Они не помогли в этой жизни никому. А жизнь продолжается.