- Из сумрака? – переспросила я.

- Да, миры и пространства лишённые магии у нас называют сумраком. Там нет света живой энергии, - пояснила профессор Энро. – Ты как раз из такого, пустого сумрачного мира. Поэтому тебя сюда и вынесло. Вообще, такое очень редко случается, в сумрачных мирах одарённые если и появляются, то чаще всего так и не пробуждаются. А ты вот, пробудилась почему-то.

- И почему? – спросила, судорожно вздохнув.

- А не знаю, дорогая, - развела она руками. – И ещё более непонятно, почему тебя перенесло именно ко мне. Я, знаешь ли, хоть и неплохой специалист в сфере скольжения, но всё же не Мастер. Нет у меня нужного потенциала, чтобы призывать подобных тебе.

Я… промолчала. Так и молчала, думая о том самом Мастере, к которому меня изначально забросило. Получается, это он меня призвал? Но почему тогда тут же постарался избавиться? Ничего не понимаю!

- Ладно, вижу, тебе тяжело пока всё это переварить. Будем разбираться постепенно, - улыбнулась профессор Энро. – Начнём с малого. Как тебя зовут?

И она пододвинула к себе листок, который достала из сумки ещё в самом начале нашего необычного знакомства, сразу после того, как её любовник ушёл, хлопнув дверью. Перехватила поудобнее ручку, необычную, похожую чем-то на старую перьевую, не из настоящего пера, а такую деревянную, со сменными насадками разной ширины, которые обычно макают в чернила, но чернил на столе не наблюдалось, и выжидательно посмотрела на меня.

- Имя, - поторопила меня профессор.

Я вздрогнула, перевела взгляд с ручки с тонким металлическим «пером» на конце на неё и представилась:

- Эль. То есть Алла Анатольевна Зарова. Но все меня называют Эль.

Профессор кивнула, записывая просто-таки каллиграфическим почерком. Причём после имени в скобочках указала «Эль». И опять подняла на меня взгляд.

- Дата рождения, - начала я, взглянув на листок, который оказался каким-то бланком и следующей графой после имени там как раз дата рождения значилась.

- Нет, - перебила она. – У нас другое летоисчисление. Просто возраст скажи и когда следующий день рождения.

- Девятнадцать. Двадцать исполнится… - задумалась, подсчитывая, - через шестьдесят два-шестьдесят три дня.

Профессор кивнула, записала. А я не удержалась от вопроса.

- А у вас год сколько дней длится? И день сколько часов? А час?

Профессор Кассиди улыбнулась и объяснила мне, как маленькой, с покровительственной улыбкой:

- Всё так же, как и в твоём мире. Иначе ты не смогла бы проскользить сюда. Законы времени прямо влияют на процесс перемещения. У нас минута длится шестьдесят секунд, час шестьдесят минут, сутки двадцать семь часов, а год триста двадцать четыре дня, в основном. Всё верно?

- Нет, - как-то настороженно помотала я головой. – Год триста шестьдесят пять дней, сутки двадцать четыре часа. А секунда у вас сколько длится?

- Момент, - нахмурилась профессор Энро, отложив ручку и, то ли отвечая на мой вопрос, то ли прося подождать. – Я не поняла, ты что, из другого пространство-времени сюда выскользнула?!

- Не знаю, - прошептала я, ничего не понимая.

Вернее, я начала понимать, что, кажется, у меня не просто проблемы, а проблемы вселенского масштаба! Я тут мало того, что в другом мире, так ещё и, кажется, что-то нарушила. Какое-то правило, о котором понятия не имею!

- Так, мне всё это не нравится, - отчеканила профессор, поднимаясь и сгребая ручку, бланк, бокал с чаем.

На чай она покосилась, выпила залпом, отставила бокал и приказала:

- Сиди здесь. Ни шагу никуда! Я сейчас вернусь.

И вышла из кухни, ворча:

- Не хватало мне ещё обвинения в нарушении циклов. Вот же проблема. Оно мне вообще надо…