Как я и думал, красномордый охранник решил жестоко отомстить парню за то, что тот дерзнул всего-навсего глупо пошутить. Судя по всему, парень умирал долго и мучительно. Смотровое стекло капсулы изнутри покрывали длинные кровавые борозды, через которые виднелось иссохшее синюшное лицо со следами разложения.

Один из стоявших рядом заключенных потянулся было открыть дверь капсулы, но я перехватил его руку и покачал головой.

– Не надо.

– Да я просто хочу посмотреть…

– Мы ему уже ничем не поможем. А за восемь месяцев там установился такой аромат, не розами запахнет.

Заключенный быстро отдернул руку. Это был рыжеволосый веснушчатый юноша примерно моего возраста, но явно выросший на задворках Республики. Об этом говорили его узкие плечи и непропорционально вытянутые руки и ноги, верные признаки жизни на планете с низкой гравитацией.

В этот момент ожили динамики в камерах и общих коридорах шаттла.

– Внимание! Всем заключенным приказано немедленно собраться в десантном отсеке. Посадка через десять минут. Внимание! Всем заключенным приказано немедленно собраться…

– Твою мать! – выругался рыжий и, ухватив длинной рукой меня за плечо, потянул из камеры. – Шевелись, умник!

– Но почему… – задать вопрос до конца я не успел.

Вся наша разномастная толпа бросилась по коридору, следуя за мигающими стрелками на стенах. И тут я впервые начал замечать нечто странное в поведении попутчиков. Некоторые из них, кто постарше и явно с опытом пребывания в республиканских тюрьмах, на ходу снимали футболки и рвали их на длинные полосы. Я удивился, но решил подумать над этим позже.

В десантный отсек мы прибыли последними, так как, пока глазели на тело бедняги, погибшего в капсуле, остальные заключенные успели набиться в относительно небольшое помещение. И то, чем они занимались, ввело меня в ступор

Заключенные прятали лица. Кто-то, как я уже успел заметить, разорвали тюремные робы на полосы и замотали головы наподобие мумий. Обладатели нейлоновых оранжевых костюмов не могли последовать их примеру, так как ткань их роб порвать голыми руками было невозможно. Поэтому они использовали иные методы. Трое белобрысых крепышей, явно из одной компании, каким-то неведомым образом умудрились пронести на борт карнавальные маски, какие обычно носят на День дураков. Маски эти были одноразовые, в сложенном виде размером представляли собой квадрат два на два сантиметра. Осужденные прикладывали его к носу и активировали проглаживанием по часовой стрелке, после чего маска быстро увеличивалась в размерах. Таким образом, при помощи нехитрых манипуляций каждый мог подогнать ее под себя.

К белобрысой троице тут же выстроилась очередь. Я не заметил, чтобы они обменивали маски на деньги, значит, в ход шел бартер. Судя по всему, это целая система, детали которой мне пока совершенно не ясны. Ну и ладно, разберусь с этим позже.

В паре метров от меня вспыхнула небольшая потасовка. Один заключенный, мускулистый парень, чьи руки и торс были сплошь покрыты затейливыми цветными татуировками, сбросил с себя оранжевую нейлоновую робу и пытался отобрать тканевую мятного цвета футболку, уже порванную на полоски, у какого-то хилого мужичка лет шестидесяти. Белобрысые в масках, заметив это, тут же оказались рядом и принялись жестоко избивать татуированного. Когда тот затих, лежа по полу и баюкая вывернутую под неестественным углом левую кисть, белобрысые вернули полоски ткани старику.

Рыжий, по-прежнему стоявший рядом со мной, быстро и умело разрывал свою робу на полосы. Я решил последовать его примеру. Если так делают все, значит, так надо. А тратить время на попытки узнать причины столь нелепого поведения не хотелось. Интуиция подсказывала, что, если я не спрячу лицо, в будущем это принесет мне множество проблем.