– Ты-ы-ы? – шипит потрясённо. Таращась так, словно привидение увидел.

– Я, Хас, я, – усмехается друг моего «хозяина» с явной издевкой. – Извини, нет времени болтать с тобой. Нам уже пора, – и взглянув на нас, интересуется: – Не так ли?

– Несомненно, – произносит ровно, купивший меня куард, хотя я каким-то образом чувствую, что он тоже нехило удивлён. Не знал, что его друг знаком с местным правителем?  

Как бы там ни было, эти двое возмутителей местного рабовладельческого болота явно намыливаются удалиться, прихватив меня, как «честно» приобретённое имущество. 

– Постойте! – гаркает внезапно Хасмиер, и воздух от его ярости вокруг сгущается настолько, что даже трещать начинает, наэлектризованный. 

Я же странным образом этого почти не ощущаю. Меня словно защитный кокон окружает. Догадываться, чьих это рук дело, не приходится.

Зато замечаю, как сутулятся и болезненно морщатся в зале некоторые куарды, хватаясь за головы. Ой-ой. Титаны песочницу делят? Как бы не раздавили кого ненароком. 

– Я приказываю назваться! – словно бетонную плиту роняет на зал маликсар, буравя исполненным вымораживающей мощи взглядом незваного гостя вечеринки, который умудрился увести из-под его носа желанную игрушку.

Мой «хозяин» невозмутимо склоняет голову набок, слегка сжимает губы в недовольной гримасе, затем аккуратно и бережно передаёт меня своему товарищу, а сам с уверенной небрежностью шагает к Хасмиеру, встречая его ярость лицом к лицу. 

– Ты не имеешь права мне приказывать, – чеканит веско и твёрдо. – Как и задерживать. 

И столько силы звучит в его спокойном уверенном голосе, столько контролируемой мощи внезапно вихрем закручивается вокруг него, делая фигуру в чёрном ещё огромней, что у меня волосы дыбом поднимаются. И так страшно становится, что эти двое сейчас начнут силушкой меряться, круша всё вокруг, как предрекала мне Фарха. Накаркала что ли, зараза такая?

– Не бойся, крошка. Никто тебя у твоего мужчины не отнимет. Такую лакомую малышку он ни за что больше не упустит, – тихо сообщает мне на ухо вишнёвоглазый. Хмыкает и ещё тише прибавляет. – Можешь меня Шадом звать, маленькая фуэнта. 

Так себе успокоил. Но и на том спасибо. 

А тем временем в глазах маликсара начинают появляться проблески понимания и узнавания. И, кажется, своим выводам он совершенно не рад. Кто же этот тип в тюрбане, если способен с такой лёгкостью осадить местного правителя?

– Ну надо же, – тянет удивлённо Хасмиер. – Не ожидал.

– Меня тоже в происходящем здесь многое… удивило, – многозначительно так и с долей угрожающего предостережения произносит мой «хозяин». – Предлагаешь обсудить более… личностно?

Маликсар сжимает крепко челюсти, играя желваками. Сужает глаза, переводит взгляд на меня, оценивающий, пристальный. Вот явно просчитывает, стоит ли ввязываться из-за меня в конфликт с неожиданно слишком сильным противником. Потом переводит взгляд на держащего меня Шада. Не менее пристальный и изучающий. Будто знакомые черты ищет.

– Думаю, любые обсуждения здесь действительно излишни, – наконец принимает решение Хасмиер, поднимая вверх ладони в примирительном жесте, и изображает вежливую улыбку, абсолютно не отражающуюся в бездушных холодных глазах. – Не скрою, эта строптивая кошечка меня весьма заинтересовала, но торг есть торг. Столь достойному противнику уступить не зазорно. Береги своё сокровище.

И он под недоумёнными взглядами всех собравшихся отступает в сторону, позволяя нам наконец уйти.

– Непременно, – многозначительно хмыкает купивший меня куард, и, повернувшись к своему товарищу, отнимает меня обратно.