– Подождите, я быстренько поздороваюсь.

Гын Су подошёл к мужчине средних лет, который с радостью встал. Они обменялись рукопожатиями и непринуждённо поговорили.

– Вот неплохое место. Давайте сядем здесь, – сказал Гын Су, вернувшись.

Мужчина занял место посередине рядов. Мару и Су Джин решили пойти за ним. Это были лишь региональные соревнования, поэтому школа не отправила никого поддержать клуб. По всей видимости, это произойдёт только в случае, если клуб пройдёт на национальный чемпионат.

– Эм, старший? – спросил Мару.

– М?

– Как Гын Сок?

– Брат? А что такое?

– Наверное, ничего. Просто он так волновался, вот я и решил поинтересоваться.

Гын Су плотно сжал губы. Это не предвещало ничего хорошего.

– Если честно, я бы не хотел, чтобы он входил в эту индустрию.

Мару не сильно удивился, услышав это. Это удивило самого Гын Су.

– Ты заметил?

– Было очень похоже, что то, то вы говорили в ресторане, вы говорили о своём брате.

Гын Су хорошо знал индустрию. Он испытал всё на собственном опыте. Он, вероятно, не слишком хорошо воспринял, когда его брат решил заняться актёрством.

«Я бы тоже постарался остановить свою сестру, если бы она сказала, что хочет стать водителем автобуса».

Мару знал, насколько отвратительной может быть эта работа. Как и любой другой, он хотел, чтобы его семья жила без забот.

– Ты всё правильно понял. Мисо сделала верный выбор жертвы. Ты прав, я не хочу, чтобы мой брат пытался подражать мне.

Подражать? Интересная формулировка. Это звучало не очень хорошо.

– Мой брат… умный. Он поступил в инженерную школу, когда мог бы поступить в любую другую. Я расстроился, когда услышал об этом. Почему? Потому что именно я ввёл его в актёрство.

Гын Су откинулся на спинку стула и понизил голос.

– Гын Сок очень робкий.

– Простите?

Робкий? Он?

– Я не имею в виду робкий в том смысле, что он тихий или замкнутый. Я имею в виду… он очень подвержен внешнему влиянию.

Подвержен внешнему влиянию. Мару кивнул. Он прекрасно понимал, что это значит.

– Он не знает, чем хочет заниматься, потому что его слишком волнует чужое мнение. Он пытается вписаться в ту модель, которую создают для него другие. Знаешь, что он сказал мне, когда я спросил, зачем он учился все эти годы? Он сказал, что учился, чтобы его хвалили.

– А…

Теперь причина волнения Гын Сока начала проясняться.

– После небольшого инцидента в семье он больше не жаждет внимания родителей. Но…

– Он начал смотреть на вас, жаждая вашей похвалы.

– Верно. Мой брат невероятно умный. Он хорошо учится, и у него физически отличные данные. Я был даже удивлён, насколько хорошо он играл на последней репетиции. Особенно потому, что я его ничему не учил. Тем не менее, он уже усвоил все основы. Видимо, усердно учился.

Значит, Гын Сок смог достигнуть такого уровня только благодаря самообучению.

Гын Су нахмурился.

– Когда Гын Сок сказал, что собирается поступить в ту же школу, что и я, я тут же вернулся домой. Ты спрашивал, как он был утром? Я живу отдельно, так что не знаю. Но я всё равно начал с ним спорить. Я спросил, почему он вдруг захотел стать актёром. Затем…

Гын Су закрыл лицо рукой и глубоко вздохнул.

– Он сказал, что хочет пойти по моим стопам, сказал, что люди на станции Хехва сияли, как звёзды на сцене. Он хотел стать одним из них. Это нормально. Это нормально и всё такое, но… У него не хватает одной критически важной вещи, чтобы завершить уравнение.

– Решимости, – невольно произнёс Мару.

Гын Су посмотрел на Мару, прищурившись, и кивнул.

– Именно. Он просто смотрит на лучшие возможные исходы и даже не задумывается о том, что будет, если он потерпит неудачу. Оно и понятно, у него в жизни была лишь пара неудач. Но я знаю. Знаю, что, если он упадёт, он никогда от этого не оправится. Однажды он не очень хорошо справился с первым экзаменационным днём. В этом не было ничего серьёзного, он легко мог бы получить высокий рейтинг, если бы собрался на следующий день. Но он думал, что всё кончено. Его никогда не ругали, и одна неудача полностью сломила его.