Очень приятно думать, что причина не в тебе. Гын Сок часто чувствовал себя зрелым благодаря своему внешнему виду и поведению. Люди вокруг него, вероятно, воспринимали его как взрослого. На самом деле, парень, видимо, пытался переложить вину, чтобы не разрушить свой обычный образ.

[Брат не так часто терпел неудачи.]

Парень, вероятно, испугался внезапной ответственности, которая легла на его плечи. Это была совершенно другая ответственность, нежели та, с которой Гын Сок сталкивался ранее. Экзамен был полностью его виной, и он не мог ни на кого её свалить. Но не в этот раз. К тому же, вес ответственности был значительно больше.

Три месяца времени, умноженные на десять человек.

Возможно, Гын Сок отчаянно искал что-то, на что мог бы свалить вину, чтобы получить немного воздуха.

Мару на мгновение отступил, чтобы понаблюдать. Клуб утешал друг друга, говоря, что всё будет хорошо.

Но действительно ли это так?

[Нет ничего хуже, чем пытаться помочь, когда он упадёт. Тогда в следующий раз он просто скажет, что не может подняться самостоятельно, и сдастся.]

В голове Мару возник голос. Он не мог вспомнить, чей он. Вероятно, кого-то из будущего. Одиннадцать членов клуба теперь улыбались ещё ярче. Они смеялись.

– Всё в порядке. Всё будет хорошо.

Это было единственное, что они говорили. Никто не говорил, что ленивые репетиции идут клубу во вред. Они что, не понимают? Или просто делают вид, что не понимают?

– Итак, младшие! Кто хочет сходить в магазин? Чжун Хёк заплатит!

Как всегда, собрание снова начинало превращаться в чайную вечеринку. Мару встал с заднего ряда.

– Я пойду.

– Один?

– Да.

– Я пойду с тобой.

– Всё в порядке. Я сам.

– Правда?

– Да. Похоже, у вас есть, о чём поговорить. Не думаю, что мне следует вмешиваться, поэтому я пойду один.

Мару медленно обвёл взглядом членов клуба, которые смотрели на него. Некоторые из них стыдливо отвернулись. Чжун Хёк первым отвёл взгляд, а И Сыль неловко улыбнулась ему. Ю Рим тоже улыбнулась. По крайней мере, они, похоже, понимали, что не так.

– Я сейчас.

Мару вышел с деньгами в руках. Теперь выбор был за клубом: продолжать бинтовать рану или оценить ситуацию.

«Наверное, это лучше, чем фальшивая страсть», – подумал Мару, спускаясь.

Подростки не могут просто так сжигать жизнь ради увлечения. Иногда, возможно, лучше просто проигнорировать что-то, чтобы ненадолго почувствовать себя комфортнее. Только повзрослев они действительно понимают, когда это уместно.

«Но делать это слишком рано неинтересно».

Это была их последняя возможность действовать без оглядки, исключительно на эмоциях. В том, чтобы действовать искренне, было что-то ценное.

«Наверное, я не в праве так говорить?»

Как наблюдатель, Мару не имел никакого отношения ко всему этому. Вмешиваться сейчас было бы грубо. Особенно для того, кто был недостаточно смел, чтобы даже что-то предпринять. Возможно, именно ему следовало быть честным.

Когда Мару проходил мимо учительской, дверь открылась, и оттуда вышел Тэ Сик. Мужчина, похоже, прощался с парой родителей.

– О, учитель.

– А, Мару. Идёшь в магазин?

– Да.

– Пойдём вместе.

Они пошли по коридору. Несколько учеников приветствовали Тэ Сика, широко улыбнувшись.

Один из верных способов узнать, любят ли учителя, – это посмотреть, как ученики здороваются с ним. В этом смысле Тэ Сик определённо был любимым учителем.

В магазине Тэ Сик купил Мару закуски, как будто это было вполне естественно, и отказался брать у Мару деньги.

– Как дела в клубе?

Тэ Сик уже месяц как перестал посещать клуб. Он иногда заглядывал, но не для того, чтобы поддержать их.

– Нормально.