Дубулты – это вам не Чешские Будейовицы. Из столицы нашей родины, а также из Ленинграда до Риги регулярно курсировали комфортабельные поезда со спальными вагонами. Вечером садишься – утром уже в Риге, оттуда на такси до Юрмалы (или на электричке, для тех, кто хочет растянуть удовольствие). Прибыв в Дом творчества 7 сентября 1972 года, Эльдар Александрович не обнаружил у входа ни красной дорожки, ни директора с хлебом-солью в руках, ни цыганского ансамбля, распевающего традиционное «К нам приехал, к нам приехал…» (эта сцена позднее была воспроизведена в кинофильме «Жестокий романс», где в роли дорогого гостя выступил Никита Михалков). Встретила кинорежиссера всего лишь сестра, но хозяйка. Заполнив необходимые документы, отдав ей путевку и затребованный рубль «на прописку», Рязанов, к своему изумлению, услышал, что свободных номеров нет, что все они заняты творящими писателями. А потому кинорежиссеру надо лишь несколько дней подождать, кое-как перекантовавшись в холле.

– Как в холле? Я же дал телеграмму, я сообщил…

– Да, да. Телеграмму вашу мы получили. Но свободного номера нет. А в холле вам даже очень понравится. Он просторный. Потом там телевизор…

– Но туда же все будут входить и выходить, когда им заблагорассудится…

– Что вы, холл закрывается. Вас никто не будет беспокоить…

Сестра-хозяйка – это вам не председатель Госкино, с которым можно и поспорить по поводу будущей кинокомедии, – ей прекословить бесполезно.

«Мы с сестрой-хозяйкой поднялись на лифте на шестой этаж. Она ключом отомкнула дверь холла, который из-за обилия писателей, желающих попасть в Дом творчества, превратили в жилую комнату. Видно, случилось это недавно, может быть, я был одним из первых “подопытных кроликов”. Помещение было странное. Площадь его приближалась к 50 квадратным метрам с гигантским, во всю стену, от пола до потолка, окном. В холле, как водится, стоял рояль, на тумбочке – телевизор, штук восемь кресел и несколько журнальных столиков с шахматами и шашками. Диван был превращен в койку и застелен. Чудовищные эстампы, которые якобы украшали стены, завершали облик этого сарая.

– А где же тут умываться, и вообще… – ошарашенно спросил я.

– Вот вам ключ, – сестра-хозяйка вышла в коридор и отперла дверь недалеко от холла. – Это будет ваш персональный туалет. Кроме вас им никто пользоваться не будет. Здесь есть и умывальник.

Я заглянул в каморку, где действительно все это было…

– Да, но я же дал телеграмму, – безнадежным голосом пробубнил я.

– Это всего на несколько дней, – развела руками сестра-хозяйка.

И я покорился. Я здесь был гостем. И несмотря на то, что у меня имелась законная путевка, я не стал “качать права”. В конце концов, поживу несколько дней в холле, в холле я еще никогда не жил. Жаль только, что я не умею играть на рояле»^>20.

Эльдар Александрович был воспитанным человеком, другой бы на его месте немедля принялся разучивать на рояле собачий вальс, подняв на ноги засидевшуюся за «маранием» чистых листов писательскую округу. Или потребовал бы: «Дайте жалобную книгу!», как один из героев одноименной кинокомедии. Рязанов просто еще не понял, что вопреки холодному приему удостоился чести жить на шестом этаже, куда пускали не многих. Это во-первых. А во-вторых, у него был персональный телевизор, по которому он мог смотреть программы «В мире животных», «Клуб кинопутешественников» и конечно «Кинопанораму». Кое-как пережив ночь в «сарае» с роялем и «чудовищными» эстампами (вообще-то считалось, что в Прибалтике искусство более продвинутое, чем в остальных двенадцати союзных республиках), наутро Рязанов решил пробежаться, благо что пляж под боком.