2 марта [1942 года]

Я работал опять на льду. После работы пошел на завод, взял два супа гороха и три каши. Теперь вырезают за суп 20 г, а за кашу 40 г. Суп немного лучше, чем был за 12,5 г. Каши теперь вешают перловой и пшеничной по 400 г.

3 марта [1942 года]

Сегодня ровно год, как у меня украли пальто на вечере. В театре пр. Володарского, 53 был от завода вечер. Приятно вспомнить, как мы с другом Виктором Игнатовым хорошо выпили в тот вечер на 3 марта, закусили и пошли на вечер, а теперь в этот день вот сегодня я работал опять на сколке льда, потом пошел на завод, взял два супа с лапшой, но супа все же жидкие, съел с маленьким кусочком хлеба и четыре каши взял домой. Пришел, попилили дров и стали варить суп на буржуйке. Кашу положили в суп, но это бывает все же редко, а то только один суп и чай. Сегодня погода опять холодная, ветер со снегом. Скоро ли будет потеплее. В магазине ничего не дают. Опять затор – прикрепление карточек до 5-го числа.

4 марта [1942 года]

Сегодня пришел на работу к 10 часам. Опять послали на сколку льда. Работали до 12 часов, так как больше было невозможно. Был сильный пронизывающий ветер и холодно, нас отпустили. Я пошел на завод в столовую. За супом простоял до половины четвертого.

5 марта [1942 года]

Работал опять на Каменностровском мосту. Сегодня очень холодно, промерз до костей. Работали до двух. Потом зашел в столовую. Съел суп-рассольник без хлеба. Три гороховых каши хотел взять домой, но попробовал и не удержался, съел все.

Дома ничего не было. Получили мясо на детские и иждивенческие [карточки] по 100 г и сварили бульон. Я съел весь свой хлеб и с песком выпил пять кружек чаю, которым опился. Очень вздуло живот, думал, умру.

Сегодня в 12 часов дня по радио объявили норму на мясо 300 г на рабочих и по 100 г на всех остальных, детям – 150 г меланжа. В 7 часов объявили сахар: 300 г – рабочим, 200 г – иждивенцам, 250 г – детям, и сухих фруктов всем по 100 г.

Чувствую себя слабо, нет жиров, мясо сбавили, и хлеба не хватает, а ходить очень далеко, работа тяжелая, рубить, нагнувшись, топором лед, и к тому же очень холодно, а едим только воду и хлеб. Не знаю, как и перенесем все это. Хотя бы хлеба побольше.

6 марта [1942 года]

Работал на льду, после пошел в столовую, взял три порции каши, простоял до четырех часов, принес домой, и положили в суп. Сегодня получили песку на две детские карточки. Больше ничего не было. Сегодня на улице очень холодно. t – 18°, но сильный ветер.

7 марта [1942 года]

Сегодня работал до часу дня, отпустили пораньше в честь женского праздника. Я получил пропуск, скользящий, в столовую. По шел взял шесть порций супов и принес домой.

8 марта [1942 года]

[В] День женщин получили по 100 г изюму, который весь и съели, и на две детские и одну иждивенческую [карточки] крупу пшено всего 600 г. Вечером суп с пшеном, и на мою карточку взяли мясо 300 г.

Сегодня мама в честь своего женского праздника убирала снег – заставили всех домохозяек. Потом я с ней пошел в столовую. Пообедали, чем она осталась очень довольна, говорила, что всю жизнь не ходила, ну а тут – как в честь праздника.

9 марта [1942 года]

Сегодня я не работал, а только отвел на свое место, а сам пошел домой, принес гороховую кашу.

10 марта [1942 года]

Вторник. Я сегодня выходной. Встали в 9 часов, попилили дровишек на буржуйку, которые я спер еще позавчера в сарае [неразборчиво], и попили чайку. В два часа дня я пошел к Любе (В.). От нее привез дров второй раз еще три полена. Протопили печку немного, так как еще все холодно на улице –16°, а в комнате + 7. Сегодня идет снег. Скорее бы какой-нибудь конец, но [его] не видно.