– Хочу уйти от Риты. Устал, мозг выносит не по-детски. Дуется каждый день на мои задержки на работе, и объяснять бесполезно. На звонки поздние. На общение с сыном. Короче, квартиру ищу.

– Сколько ей лет?

– Да не помню, кажется, двадцать пять, ну да, наверное, так и есть.

– Ого, совсем молодая.

– Ну да.

– А почему с сыном-то нельзя?

– Ну как нельзя – ревнует, говорит, ему слишком много внимания уделяю. Да еще с бывшей женой общаюсь. Ну, насчет сына – конечно же, но это Ритке не нравится, прямо бесится.

– А почему вы разошлись?

– С женой? Да я ее с одногруппником в обнимку на автобусной остановке застукал. Мы тогда рамсанули сильно, уходить я собирался. Потом думаю: ну куда ей с мелким, когда она сама еще дите. А потом…

– В смысле – с одногруппником? Она училась или это бывший, не поняла.

– Училась, да. Она студенткой была, когда мы познакомились. На первом курсе. Стали встречаться, забеременела. Ну я снял квартиру и предложил расписаться. Пацан родился вот.

– Поняла…

Ева действительно все поняла. Денис отдавал предпочтение молодым девушкам. Тогда совсем необъяснимо, зачем она ему нужна. Денег не просил, даже не намекал. «Для чего я тебе? Мне почти сорок лет, сидим тут в машине, как старые добрые друзья, говорим за жизнь. А для чего тогда все эти признания были?» – так и хотелось крикнуть в лицо Денису, но Ева молчала и слушала.

Вдруг Денис резко замолчал и развернулся к Еве. Уличный фонарь слегка касался ее подбородка и освещал края нижней губы. Ева будто чувствовала это и периодически поджимала губы, слегка облизывая их украдкой: ее мучила жажда – то ли от работающей печки автомобиля, то ли от выпитого недавно капучино, то ли просто ни с того ни с сего пересохло горло.

На ней была кашемировая водолазка и юбка из плотной ткани. На ногах велюровые сапожки на каблуке. Ева поднесла руку, украшенную золотыми браслетами, к уху и поправила сережку. После чего тронула прядь волос и замерла, ожидая чего-то неизвестного, что совершенно точно сейчас произойдет. И это произошло. Денис схватил Еву за руку и сильно притянул к себе. Она и слова произнести не успела, как оказалась в объятиях Дениса, предавшись сладкому, долгому поцелую.

Как же давно этого не было у Евы! Кажется, последний раз она так целовалась двадцать лет тому назад. Ева чувствовала язык Дениса и всячески пыталась его уловить, чтобы дольше насладиться этим моментом, фокусировалась на деталях, чтобы каждая отложилась в памяти. Какой же он приятный на ощупь, думала Ева про язык Дениса, сама от себя не ожидая, что будет так тщательно об этом рассуждать. В голове закружились эротические фантазии: «Что это? Реакция на выработку дофамина, окситоцина и серотонина?» Она была так обескуражена внезапностью происходящего, что не знала, как реагировать. А правильно ли, что она ответила взаимностью? Она ведь в отношениях. «Черт бы тебя побрал, Ева, какие у тебя, мать твою, отношения, их уже давно нет, они давно себя изжили! Отдайся Денису, получи свою порцию наслаждения!»

Ева положила левую руку на бедро Дениса и как бы невзначай провела ею вверх, к поясу, всего лишь желая ненароком коснуться его паха. И это ей удалось, она ощутила твердый член и тут же резко убрала руку. Денису понравилось прикосновение Евы, и он издал звук легкого наслаждения.

С Андреем все было иначе. Их первый поцелуй был коротким. Да и никогда Ева не возбуждалась от одного поцелуя. Андрей всегда был молчалив в процессе, порой казалось, что он все делает механически.

Когда Денис отпустил Еву, она не сразу смогла прийти в себя, хотя и делала вид, будто ничего не случилось. Не зная, о чем говорить, она объявила, что ей пора, и Денис тут же попрощался, поцеловав ее напоследок в щеку.