Чуть левее стола стоял шкаф, у дальней стенки – кровать.

«Гы… Какая-то детская… Для лилипутов, что ли?»

Я открыл сумку. Сверху в файле лежали белый конверт, студенческий и зачетка. В конверте была кредитная карта, а внутри – номер и пароль.

«А это фото я делал на свой студенческий… Может, этот санхр… Как там его…? Не важно. Может, он не врет? Про обмен».

Я сунул новую зачетку, студенческий и кредитку в карман.

На дне лежал спортивный костюм и кроссовки. Я убрал это все в шкаф. Форма была обычная: белая рубашка и пиджак, похожий на тот, что носил сангхит.

«Стоит, пожалуй, надеть – чтобы не выделяться».

На часах было почти четыре. Я быстро переоделся и вышел из общежития.

*      *      *

Алены явилась через пару минут и быстро выпалила:

– Ну, идем.

– Как прикажете!

– Очень смешно.

Нажав кнопку на воротах, мы услышали знакомый звук гонга. Ворота открылись, и мы направились к станции.

*      *      *

– А ты где учился? – Алена тоже успела надеть форму. Возможно, по той же причине, что и я.

– В шараге одной. На вечерке.

– А что так?

– Поступил на дневной, но что-то не пошло…

– Да так все лодыри говорят, – подколола Алена.

– А сама что? Отличница, что ли? Или староста?

– Не, старостой фигово быть – и спрашивают больше, и отвечать за всех. Нет уж, спасибо.

– Ты бойкая. У тебя бы вышло.

– Много ты понимаешь… – скривилась Алена.

«Дерзкая…»

– А вы все такие буйные – бабы-баобабы? Это как-то… не женственно, – попытался подколоть я в отместку.

– А что сразу «вы»? Я тут одна такая. «Буйная», – передразнила Алена.

– Да все вы, все вокруг. Я спокойно сижу, никого не трогаю…

– Починяю примус…

– Чего?

– Забей. Булгакова не читал?

– Пф-ф… А это тут причем? И что ты мне всякой ерундой голову морочишь? И так тошно.

– Слушай, а ты в курсе, что на этой планете – не ты один? Такое ощущение, что все тут лишь для того, чтобы тебя развлекать.

Тут не цирк… Вернее, цирк, но не твой личный. Ты здесь только клоун. Как и другие. Они тоже страдают, знаешь ли? Просто не всегда об этом говорят – жалеют чужие нервы. Я же тебе не ною, как мне хреново?

Алена помрачнела. По ее лицу было видно, что она что-то вспомнила. Что-то тяжелое.

«Ну во, надулась…»

– Эй, ты чего? Ты в порядке?

– Да, все нормально. Я просто… Не важно. Не будь таким эгоистом. Ладно?

– Ладно… – не хотелось ее злить.

«Заплачет еще. Девчонки, вообще, странные».

– Обещаешь? – она недоверчиво посмотрела на меня.

– Сказал же – ладно…

Обычно никто не читал мне нотаций, кроме родичей. Те пытались, но бестолку. Как ни странно, но слова Алены будто что-то затронули во мне.

– Учти, я прослежу, – она насмешливо погрозила пальцем.

– Ну давай, следи, – я редко улыбался, так что сам себе удивился.

*      *      *

Поезда на станции не было.

– Что и требовалось доказать, – пытаясь казаться равнодушной, процедила Алена.

– М-да… По железной дороге нам точно не вернуться.

– Погоди! Помнишь, Петр или как там его, рассказывал про машины и автобусы? По идее, если он не соврал, где-то здесь должна быть дорога!

– О, это уже кое-что. Так держать, Вась! – приободрилась Алена.

«О, уже «Вась»… Шустрая».

На другом краю платформы мы увидели дорогу, ведущую через лес. Лес тянулся далеко, но на горизонте виднелся просвет. На дороге было множество следов от протекторов.

– А что, если… мы, действительно… по обмену?

– Нет, меня бы точно не взяли… Ни по какому обмену.

Мы немного постояли на платформе. Солнце почти скрылось за горизонтом – лишь редкие лучи окрашивали все вокруг в необычные оранжево-фиолетовые цвета.

– Пойдем? Тут мы явно больше ничего не узнаем. Во всяком случае – не сегодня.

Я кивнул, и мы направились через лес прежним путем.