– Я вызвала его после того, как проснулась и поняла, что моя горничная… пропала, – заявила Гертруда.

– И контролер вам ответил?

– А что, он должен был мне ответить?

Я задумался: а кто его знает, что обычно отвечал Бэримору вызываемый на дом контролер. И приезжал ли он вообще хотя бы раз на вызов лично – насколько я был в курсе, обычно виртуальный дворецкий получал все нужные инструкции через «Серебряные Врата» и устранял неисправность самостоятельно.

– Не знаю, госпожа Линдстром. – Я озадаченно почесал макушку. – Инфоресиверы умерли, поэтому вряд ли вы сумели бы связаться с контролером…

– То есть как это умерли? – выпучила глаза Гертруда. – Вы в своем уме? Да, мой паучок сегодня ведет себя немного странно: он не захотел общаться и рассказывать мне о вас. Но я подумала, что он просто скучает по Лауре, моей горничной, и потому капризничает… – Госпожа Линдстром трогательно погладила пальчиком сенсоры-лапки инфоресивера, после чего презрительно сощурилась и холодно произнесла: – Мой паучок жив! А ваш, возможно, и впрямь умер! И я не удивлюсь, если вы сами прикончили его! О ваших животных наклонностях знает весь мир. Наверняка вы едите сырое мясо, а вместо воды пьете кровь! Троглодит!

– Прошу прощения, кто? – удивился я, собираясь уточнить, следует ли мне оскорбляться, и если да, то насколько глубоко. Таким экзотическим прозвищем меня еще не награждали, но звучало не менее грозно, чем Живоглот.

Гертруда не ответила, поскольку ее внимание привлекло что-то у меня за спиной.

– А, вот и контролер! Я знала, что он появится! – Она подпрыгнула от восторга и, небрежно оттолкнув меня плечом, припустила к инстант-коннектору. Я проследил за ней до самой стоянки и навострил слух, поскольку приблизительно догадывался, что сейчас услышу. Такую любопытную сцену не следовало пропускать.

– Замри на месте! Замри, кому сказал! Стой, где стоишь! – вскоре раздались оттуда вопли уже знакомого мне фиаскера, застившего глаза глюкомазью.

– Кто вы такой? Вы контролер? – вопрошала госпожа Линдстром, неопознанная заплутавшим кочевником.

– Я что, похож на контролера? Нет, я не контролер! Проваливай отсюда, ненормальная! – отбивался от нее фиаскер.

– А где контролер? – продолжала атаковать Гертруда. – Он уже должен быть здесь!

– Не видел я твоего контролера!

– Куда же он делся?

– Проваливай!..

«Мир сошел с ума», – думал я, стоя посреди пустынной улицы и слушая далекую перебранку двух вполне обычных граждан, которые еще вчера даже не посмотрели бы друг на друга при встрече. Возможно, были правы те, кто называл Гроулера зверем. Однако в данный момент под это определение подпадал не только он. Все мы в большей или меньшей степени обычные животные, отгородившиеся от дикой природы искусственной преградой из плодов собственного, не в меру развившегося разума. Животное плюс высокие технологии – вот и получился человек в современном его понимании. Отними от суммы второе слагаемое, что остается? Не больно-то сложная арифметика, даже для не блещущего интеллектом реалера.

Я давно усвоил, что мне противопоказано заниматься философскими рассуждениями – голова начинает пухнуть от переизбытка мыслей, а настроение неизбежно ухудшается. К тому же после этого утомительного занятия всегда хочется перекусить.

Я с тоской посмотрел на выбитое окно спальни: действительно, пора бы задуматься не о философских вопросах, а о хлебе насущном, до которого требуется еще добраться. Второй этаж – это для реалера в «форсбоди» один легкий прыжок, а для обычного человека – приличная высота. Взять такую не получится даже с разбега. Поэтому придется поискать что-нибудь, что можно приставить к стене. Ландшафт-проектор? Маловат, да и хрупок – раздавлю, как пить дать. Вот мраморная тумба-подставка от него подойдет. Правда, тяжелая; лень ворочать ее, но зато сооружение будет возведено для многократного использования – неизвестно, сколько еще раз предстоит хаживать этой рискованной тропой. Тут уж волей-неволей улучшишь свою прыжковую технику – как говорится, не было счастья, так несчастье помогло.