От дома до места работы недалеко, три-четыре квартала. Адрес – на бумажке, какую, уходя, Виктор «вычислил» по дыму от разогреваемого битума. Впрочем, дымок был слабенький, печь еле чадила. На крыше виднелось подъёмное устройство, поворотная консоль с блоком. Бытовка, вагончик на газоновских колёсах, стояла, приткнувшись к трансформаторной будке. От трансформаторной будки к вагончику тянулся электрокабель. Никого ни во дворе, ни на крыше не видно, хотя на часах Виктора уже десять. Дверь вагончика прикрыта.

Виктор поднял воротник куртки и глубоко засунул руки в карманы. Туман, равномерно заполнявший надземное пространство, опустившись вниз, уплотнился и уже вполне осязаемыми каплями садился на всё вокруг. Виктор уже хотел развернуться и уйти со двора, когда дверь вагончика распахнулась настежь, звонко ударив ручкой о стенку, и на пороге возникла фигура парня в робе-брезентовке, заляпанной чёрными пятнами битума. Парень весело выругался в адрес кого-то внутри вагончика. Глянув мельком на Виктора, рывком натянул на голову подшлемник. Потом с насмешливым удивлением вновь глянул на Виктора:

– Это к нам, что ли, пополнение?

– К вам, – Виктор не удержался от улыбки. Парень ему как-то сразу понравился. Невысокого роста, ладный даже в мешковатой робе, весёлый.

– Заходи тогда, гостем будешь, бутылка есть – хозяином будешь…

Виктор торопливо полез по лестничке, оступился. Парень поддержал. Рука у парня небольшая, цепкая, с синим якорьком наколки.

– Держись, салага! – Парень сказал это необидно. Глянув на парня вблизи, Виктор заметил, что тот не так уж молод, скорее наоборот.

С порога на Виктора пахнуло табачным дымом, запахом спиртного и вонью лежалой одежды. Вокруг низкого стола на грубо сколоченных скамейках сидело трое мужчин в разномастной рабочей одежде. От стоящего в стороне «козла», самодельного электрообогревателя, несло жаром.

– Садись, – повелительно бросил мужчина, сидевший справа от входа и, продолжая, видимо, начатую тему, подытожил:

– В общем, братва, работы сегодня не будет. Можно распустить пояса. Дед наверняка не придёт. Так что, Жека, смотайся к бабке, она нам ещё одну бутыль должна.

– Не даст, – отозвался тот, кого звали Жека.

– Как так, не даст? Обещала же. Да мы тогда у ней в ванной плитку по-новой сдерём…

– Не даст, – убеждённо сказал Жека и даже помотал головой, на которой красовалась зимняя шапка. Лицо Жеки, широкоскулое, с узкими глазами, спрятанными под мощными надбровьями, осталось при этом невозмутимым. – Скажет, вы со своей верхотуры свалитесь, а я буду в ответе…

– Так мы же не полезем на крышу при такой мокве. Иди, уломай бабулю. Она на ласковое слово отзовётся…

Виктор сел на скамью напротив мужика, командовавшего Жекой. Здоровый дядя! Буркалы навыкат. А ручищи!..

– Куришь? – спросил молодой парень в ватнике на широких плечах, щелчком выбивая сигарету из пачки.

– Н-нет, – почему-то застеснялся Виктор, в душе проклиная свою дурацкую застенчивость. Парень уставился на Виктора маленькими круглыми глазками, приоткрыв губастый рот.

– Он зато, наверное, пьёт лихо.

Парень, встретивший его у дверей вагончика, плюхнулся на лавку и, наклонившись, вытащил из-под стола трёхлитровую бутыль, на донышке которой плескалось совсем немного мутной жижи. Он вылил эту жижу в захватанный пальцами стакан и подал Виктору. – Давай, друг.

«Не пью я!» – хотел сказать Виктор, но ему опять стало вроде бы стыдно, и он, промолчав, взял стакан.

– Ну, и чего задумался? Приобщайся к коллективу. Наш коллектив передовой, почти комсомольский. Один дед Рябовол картину портит, но его сегодня не будет. Николай Иванович за него, а он уже тебе команду дал.