Но когда Франц открыл глаза, он уже лежал на носилках в полевом госпитале. Медсестра сказала, что ему очень повезло и произошло чудо, кто-то перенёс его с поля боя, и часовые подобрали его у колючей проволоки. Чей бы этот голос не был, но он или она спасли ему жизнь – ему, их врагу. Франц долго не мог уснуть от боли и от размышлений об этом.

2 Февраля… деревня Грошицы… Капитан приказал собрать всех жителей деревни и построить их на лобном месте. Солдаты быстро растолкали сонных и напуганных крестьян. Капитан приказал сжечь все дома, а жителей расстрелять. Солдаты хорошо выполняли приказы, нас учили выполнять приказы и маршировать, маршировать, как заведённые. Языки пламени отражались в очках Франца, очки запотели. Рядовой Линке сжал кулаки и старался не смотреть, как женщин и детей, мужчин и стариков ставят по линии, как в тире или на стрельбище. Он молчал, он слишком долго молчал.

«Все люди равны перед Богом, и я погибну с ними. Я не хуже и не лучше», – подумал рядовой Линке. В последнее время после ранения и госпиталя Франц стал тайным верующим среди армии сверхлюдей, сверхчеловеков.

Ему казалось, что это не он опускает автомат и становится рядом с ними, с чужими и незнакомыми ему людьми. Ему казалось, что это не он снимает повязку со свастикой с плеча и бросает на землю, в грязь, наступает на неё, сапогом вдавливает её глубже в грязь, где ей самое место. Капитан рычит на него, как раненый зверь, но Франц ничего не слышит, он как будто оглох. Маленькая смуглая девочка, дрожащая и хрупкая, отворачивается и прячет голову, прижимаясь к нему, ища защиту, ища спасение. Она так похожа на маленькую Агату. Франц кладёт ей руку на плечо, обнимает – это всё, что он может сделать. Маленькая цыганка закрывает глаза – правильно, девочка, не смотри. Франц не закроет глаза, он никогда не будет закрывать глаза, он прожил с закрытыми глазами слишком долго. Но сегодня он встретит смерть достойно, как мужчина. Не плачь, маленькая цыганка, никто из нас не заслуживает твоих слёз. Капитан командует, офицер опускает руку вниз, выстрелы, а дальше темнота, а дальше ничто. Голодное и беспощадное пламя поглотило деревню целиком, как чудовище, и только догорающие огоньки мелькали в стекле очков. Если бы кто-то мог прочесть по губам, то последним словом юноши, мужчины, солдата Франца Линке и просто человека было слово «Прости».

Франц Йозеф Линке… Ему был двадцать один год, он был младше, чем я сейчас.

Пожалуй, эти жжёные страницы и слова незнакомого мне чужого и далёкого человека были бесценным сокровищем. Горьким и честным, как лекарство.

И ещё последний кусочек, уголок последней страницы дневника. «Более всего нужно бороться с ненавистью в мире, но прежде всего – в своём сердце», – цитата Франц Линке…

И я думаю, кем он ни был, он победил. Победил в своей войне.

Было уже поздно, но раньше я прийти не мог. Вечные дела, поиск одного человека, важного человека, по крайне мере, для меня, очень важного. Ах да, я не представился, у меня много имён, приходилось много раз менять, не говоря уже о фамилиях – их и не вспомнить. Но вы будете звать меня Аслан, я бы не пришёл и не сидел в этом тугом кожаном кресле, смешно – меня опять мучили сны, картины из прошлого.

– Так вы говорите, что плохо спите, верно?

Это моя собеседница, психолог или психоаналитик, не важно. Её зовут Марина Сергеевна Егорова, но я зову её просто Марина.

– Да, много работы, вечный недосып, стрессы, ну сами знаете – в большом городе не до сна.

– Вы опять пичкаете меня стандартными фразами. Так мы никуда не продвинемся. Вы не хотите открываться, и я не смогу вам ничем помочь.