И вот я в том же месте, на том же стуле, где начались мои тюремные приключения.

Прохоренко Олег Юрьевич, так звали моего следователя-взяточника, сидел через стол напротив и тёр глаза, зажёг лампу: свет бьёт в глаза, раздражает, я хочу спать.

– Ну что, молодой человек, мы снова встретились. – Зевнул. – Может, чаю хотите?

– Не люблю чай. Если это всё, я пошёл спать.

– Ха, конечно. Нет, давайте без предисловий. Вы кое-что подпишите, и мы вас тут же отпустим, договорились?

– Подписать что?

– Вот и хорошо, – протягивает мне бумагу, на углу наклеена фотография – так это же мой сосед.

– Да что вы читаете, подписали и домой.

Читаю показания, всё уже готово, осталось только, чтобы кто-то подписал – какие ушлые.

Я отталкиваю бумагу назад. Прохоренко вздыхает, корчит недовольную мину.

– Ну что ж вы – ты – так, парень, не хочешь помогать органам. Давно бы уже домой пошёл. Кто тебе этот зек? Никто – убийца, вор. Ну подумай, а?

Я морщусь, как будто слюну набрал. Прохоренко напрягся, испугался за новый галстук.

– Ладно, хорошо, дело ваше. Эй, Гена, ты там?

Вошёл Гендос размером с гориллу, на лице 10 % IQ.

– Уведи, сложно сегодня с молодёжью стало работать.

– А может, мы его тоже приготовим, товарищ начальник, – почесал огромные кулаки.

– Ты чего, дурак, не трогать его, – показывает пальцем на потолок. – За него люди попросили.

И вот я уже у двери, только сейчас заметил у Сидорчука и Гендоса сбитые красные кулаки и на ботинках багровые точки, ясно, не сумели выбить подпись, пришли ко мне.

– А любопытно, парень, откуда у тебя такие весомые друзья, а?

Я делаю ухмылку:

– Бог послал.

Ранее утро, меня кто-то тормошит (поспать не дадут).

– Парень, парень, вставай, – слышу низкий хриплый голос с сильным акцентом.

Это был мой сосед. Оказывается, он знал, зачем меня вчера ночью поднимали и что я ничего не подписал. Чему он был очень рад, долго жал мне руку и наконец представился.

Его звали Коба Бибадари, мне было знакомо это имя, сейчас вспомню: вот он был известен на улицах моего родного городка. Он сказал, похлопав меня по плечу:

– Для друзей я Сосо.

Сосо Бибадари – известная личность в наших краях, про него можно сказать «он не бандит, а благородный разбойник». Да, он знаменитый вор и занимается рэкетом, но грабит жирных бизнесменов и обманывает зажравшихся чинуш, к тому же половину награбленного, а иногда и более, жертвует на сиротские дома, фонды бездомных и обиженных, а также на строительство школ и больниц. А в нашу, это все местные знают, лично подарил новое оборудование. И ещё он никогда никого не убивал, по крайней мере, так говорят.

Как оказалось, мой новый знакомый – очень религиозный человек, несмотря на то что треть своей жизни провёл в тюрьме, остальную треть – в бегах и грабежах. Однажды я его спросил, как сочетаются Сталин и купола церкви (татуировки на его груди). Он ответил, что с детства верил в Бога, а его отец, несмотря на репрессии, всегда считал Сталина великим человеком, к тому же, добавил он, заповеди большевиков и честных христиан совпадают.

Интересная теория… А потом, как всегда, прочитал молитву перед сном, так день и прошёл.

Итак, шёл последний день моего пребывания в гостях у Прохоренко. Мы попрощались с Кобой, т. е. с Сосо, он пожал мне руку, похлопал по плечу:

– Ещё увидимся, Кацо, – и подарил мне свои христианские чётки, говорил, что они старые и дорогие – антиквариат, но я не разбираюсь в таких вещах. Хотел мне ещё и свою дорожную библию всунуть, но я сказал, что два подарка сразу есть грех. Я пожелал ему удачи, и мы разошлись.

Как оказалось, меня провожали заклятые друзья полным составом. Прохоренко даже руку хотел пожать, но только презрительно фыркнул. Более того, Сидорчук довёз меня до военкомата на уазике, а Гендос сидел рядом якобы для охраны: то ли меня, то ли от меня.