Папа замолчал, но именно тогда я начала подозревать, что причина неприязни бабушки Вари к моему отцу кроется как раз-таки в этом самом еврействе.

Несколько дней я переваривала услышанное, а потом решила спросить у папы, что такое это еврейство и с чем его едят.

Папа всегда укладывал меня спать – это тоже было традицией нашей семьи. Когда мы легли, я уткнулась в папино плечо, вдыхая родной и такой любимый запах, и спросила:

– Папочка, а что такое хвалёный еврейский ум?

Папа отодвинулся, внимательно посмотрел на меня и сказал:

– Понимаешь, Тыковка, евреи – это такая национальность. Вот есть русские, украинцы, грузины, а мы – евреи.

– И я?

– Ну да, наполовину. Твоя мама не была еврейкой, она была русской…

– Дворянкой?

– Её дедушка с бабушкой были дворянами. Это родители твоей бабушки Вари. После революции их сослали в Сибирь. Бабушка Варя там вышла замуж и родила твою маму. Мужа бабушки, твоего деда Василия, убили на войне. Бабушка растила маму одна. Я служил в армии в Сибири и там встретил твою маму. Мы полюбили друг друга, но то, что мы разных национальностей, не понравилось ни одной из твоих бабушек. Моя мама хотела, чтобы я женился на еврейке, но я очень любил твою маму.

– А бабушка сказала, что у мамы была прекрасная партия, но она выбрала тебя.

– Да уж, твоя бабушка Варя тебе наговорила. Она хотела, чтобы мама вышла замуж за сына её подруги. Он был старше мамы и имел какую-то докторскую степень, и положение в обществе, и зарплату.

– А разве женятся из-за зарплат?

– Ну, иногда – да. Но мама полюбила меня всем сердцем. И мы поженились, никому ничего не сказав.

– Без белого платья?

– Да, Тыковка. У нас не было денег на белое платье.

– Разве так можно? Ну, оно было хоть розовым?

– Оно было сиреневым. Мы купили его прямо накануне свадьбы. Какое было в магазине, такое и взяли.

– А где сейчас это платье?

– Мама его отдала своей подруге, тоже на свадьбу.

– А бабушка что?

– О, когда бабушка узнала, что мама вышла за меня замуж, она ужасно рассердилась. Но мы уже поженились!

– А разженить она вас не могла?

– Нет, конечно.

– А потом что было?

– А потом мы узнали, что у нас будешь ты.

– А потом мама умерла?

– Да, Тыковка.

– Но она меня хоть увидела?

– Увидела и даже поцеловала. Всё, милая, пора спать.

Папа вышел из комнаты, а я лежала и думала: всё-таки любовь – страшная сила! Когда я вырасту, выйду замуж только по любви, несмотря ни на что. И я стала представлять, каким он будет, мой будущий муж: умным, красивым, как капитан фон Трапп из моего любимого фильма «Звуки музыки».

«Я же тоже Мария!» – мелькнула в моей голове мысль, и я заснула абсолютно счастливая. А ночью мне приснился чудесный сон: я лежала на руках у своей мамы, а она целовала меня в голову. Рядом стояла бабушка Варя и приговаривала: «Ну что за голова у этой еврейской девочки? Похожа на тыковку…»

– Да, Анна Генриховна, я выучила стихотворение. Рассказать? Пожалуйста.

Марина Цветаева, «Бабушке»

– Как «что это»? Это Марина Цветаева, Анна Генриховна. Ну и что, что вы задавали Маяковского? А мне больше нравится Цветаева. Прекратите на меня орать. Вам не идёт. И что, что мне четырнадцать лет? Это мне рано такие стихи учить? А моя бабушка говорит, что поэзия – это литература для души. И она должна приносить радость. И сердце должно сжиматься. Да, Марина Цветаева – русская поэтесса. А при чём тут моя фамилия? Да, папа у меня еврей – и что? А у Цветаевой мама была немкой, между прочим. Как это не может быть? Я не хамлю вам. Пусть будет двойка. Папу в школу? Папа не может, он в командировке. Бабушка тоже не может. Она болеет. Елизавета Львовна? А она при чём? Да, мачеха. Она занимается воспитанием моего брата. Я не хамлю. Хорошо, выйду.