– Не думал, что тебе нравятся такие фрик-шоу, – сказал он, усаживаясь за стол. Спрогнозированной Виталиком курицы не было, зато была рыба. И салат, густо сдобренный подсолнечным маслом.

– Забавно же, – ответила она, не отводя взгляд от экрана.

– Ничего забавного, дорогая моя, – ответил он, принимаясь за еду. – Это же не просто так они подбирают таких вот… Героев для передачи. Как бы проводят черту: это вот мы, такие красивые, пахнем апельсинами, и у нас шмотки за сто тысяч, а вот это – быдло какое-то, которое даже не знает, от кого рожает. Понимаешь?

– Ну и что, – ответила она особенно безучастно.

– Да ничего, – сказал он, но еда не шла. Хоть поесть Вадя любил, но сейчас еда не шла в горло. Да и синяк, уже налившийся на руке вишнёвым пятном, всё не давал покоя и попросту вопил о произошедшем. Но заговорил он о другом. – Тебе разве не надоело жить с нищебродом?

– Нет, – просто ответила она.

– А мне кажется, что да… Я же знаю, о чём говорят твои подружки: у одной мужик купил завод, у другой – стал начальником отдела. У третьей – просто сладкий иностранец. А я, да что с меня взять? Я вон, неровен час, совсем с ума сойду. И что делать будешь?

Она посмотрела на него и очень тепло улыбнулась:

– Ну, там посмотрим. Пока же всё хорошо… Ведь да?

– Надеюсь, – сказал он и встал из-за стола.

– Ты что-то ничего не ел, – заметила она с тревогой.

– Не хочу, – сказал он и повернулся, чтобы пойти в спальню. – Устал.

– Ты рассказать мне ничего не хочешь? – спросила она с подозрением.

– Нет, – ответил он и, немного постояв, решил подойти к ней, чтобы поцеловать её и обнять. Её лицо сразу просветлело, и она радостно заулыбалась, а как только он подошёл поближе, то она высвободила ноги из-под стола, а потом и сама вышла. Поднялась.

В первую секунду Вадим замер, а потом отпрыгнул назад, словно почти наступил на ядовитую змею, но в последнее мгновение спасся. Он увидел коричневые копыта с лохматыми ногами, а не её привычные объёмы, и машинально отступил, дрогнул.

– Всё нормально, милый? – спросила она.

– Да что за хрень со мной творится! – заорал Вадя, так крепко схватившись за свою голову, что даже заломило в висках. – Я сошёл с ума!

– Нет, – ответила его девушка, продолжая улыбаться. – Просто отдай метку. И всё закончится. Сразу же. Зачем тебе эти проблемы? Будешь дальше жить спокойно. Работать. Обнимать свою толстуху…

– Где она?! – заорал он до резкой боли в связках. – Что Вы с ней сделали?

– Ничего, – ответила «она». – Отдай метку! Отдай метку! ОТДАЙ МЕТКУ!

Он побежал опять, на ходу подхватив ещё не просохшие ботинки, ударился о дверь, попытался открыть её, отомкнуть нижний замок, с первого раза не смог – руки так тряслись… Он слышал, как топает нечто своими копытами, шагает неуклонно, неотступно. Твёрдо ступает по полу, неотвратимо приближается.

Вырвавшись в подъезд, Вадим затопотал к выходу… Из подъезда он тоже выскочил рывком, даже совершенно забыв надеть ботинки, так и держал их в руке. Группка студентов всё ещё была там, теперь выглядевшая растерянной. Даже тот хохмач, говоривший про трёхочковый бросок, сейчас оказался смятённым. Может, кто-то и хотел из них спросить, всё ли у Вадима в порядке, но тот уже побежал – босиком! – дальше, но потом спохватился и принялся натягивать ботинки… Ещё заминка, и он бросился вперёд, мимо машин и подъездов. И бежал так, пока силы не оставили его, и он не свалился рядом с отделением банка с красным крыльцом.

Он лежал на снегу, обдумывая своё положение, и понял, что действительно просто сошёл с ума. Ему оставалось лишь пойти к психиатру, но это завтра – по ночам он не принимает, если только «скорую» вызывать, но телефона, конечно, с собой у него по-прежнему не было. Что-то происходило с его мозгом – стремительное, всеобъемлющее. Но сейчас куда-то надо было податься, и Вадим медленно поднялся, как пьяница в новогоднюю ночь. К Виталику, куда же ещё?!