Я помню, что меня очень захватила молекулярно-кинетическая теория. Она описывала поведение газов, но я загорелся идеей использовать ее для объяснения поведения галактик и сразу же начал работать над ней. Меня поддержал Ричард Либофф, всемирно известный специалист по молекулярно-кинетической теории, который в итоге стал моим научным руководителем[8]. Через несколько лет после напряженных, безостановочных поисков я достиг цели. Я нашел элегантное математическое объяснение того, почему галактики образуют впечатляющий трехмерный узор в глубоком космосе, и опубликовал его в журнале Monthly Notices of the Royal Astronomical Society[9]. Последствия этого открытия были потенциально революционными, поэтому я представил его в диссертации на соискание степени доктора физики, математики и астрономии.

Я никогда не забуду день защиты диссертации – последнее препятствие, которое мне нужно было преодолеть, чтобы получить «трехмерную» докторскую степень. В небольшой аудитории на верхнем этаже Лаборатории ядерных исследований я стоял у доски перед преподавателями всех трех дисциплин. Согласно правилам они могли задавать мне любые вопросы, независимо от их сложности. И, конечно, мне их задавали!

Экзамен длился четыре изнурительных часа, но я его сдал! И мне не стыдно признаться, что я плакал как ребенок, когда один за другим члены комиссии пожимали мне руку и говорили: «Поздравляю». Наконец-то сбылась моя мечта, большего счастья и быть не могло!

Я даже не подозревал, что очень скоро по пути на север, в Гарвард, меня ожидает еще более захватывающее приключение, о котором невозможно было мечтать. Сейчас я предпочитаю говорить об этом так: «По пути в Кеймбридж со мной произошло нечто удивительное».

Во время поездки я завернул в Музей естественной истории в Вашингтоне, чтобы посетить семинар по роману Джорджа Оруэлла «1984». Семинар проводил Фред Грэм, в то время корреспондент по юридическим вопросам CBS News. После семинара я подошел к Грэму, который разговаривал с какой-то женщиной, и представился. Когда Грэм узнал, что я ученый, он поинтересовался, не могу ли я разрешить его спор с продюсером.

«Конечно, – ответил я. – В чем проблема?»

«Вы видели этот гигантский маятник в ротонде? Мой продюсер говорит, что если его запустить, то он никогда не перестанет качаться. Я с этим не согласен, – сказал он. – На мой взгляд, его нужно время от времени подталкивать, чтобы он не останавливался».

Для меня этот вопрос был совсем не сложным.

«Это маятник Фуко, – пояснил я. – Сопротивления для его замедления не так много – всего лишь небольшое трение в месте крепления стального троса к потолку. Но этого достаточно, чтобы постепенно замедлить движение, поэтому его действительно нужно время от времени подталкивать».

Грэм даже подпрыгнул, услышав такое объяснение. «О-о-о! – произнес он. – А вы хотели бы попасть на телевидение?»

Я думал, он шутит.

«Нет, правда, – сказал он. – CBS News ищет научного репортера. Если вы не против, я бы предложил вашу кандидатуру. Мне нравится, как вы все объясняете». После этого я уехал в Кеймбридж, приступил к преподавательской работе и вскоре начал сомневаться в том, что из встречи с Грэмом что-то получится. Но несколько недель спустя телеканал CBS Morning News предложил мне должность корреспондента по науке и технике.

Меня направили работать к опытному нью-йоркскому продюсеру Гейл Эйзен, которая спустя годы стала продюсером Дайан Сойер в программе 60 Minutes. Гейл посвятила меня в тонкости работы, и через некоторое время я стал регулярно появляться в передачах национального телевидения.