– И всё-таки чего-то не хватает. – Цецилия задумчиво пожевала губами, а потом, улыбнувшись, раскрыла ладонь. – Небольшой подарок по случаю твоей инициации.

А вот это уже точно лишнее.

В руке у колдуньи блестел кулон – небольшой ажурный кругляш, сплетённый из серебристых нитей металла, словно тугой клубок змей, инкрустированный по центру кроваво-красным камнем. Рубином, а может, гранатом – я в украшениях не разбираюсь.

– Спасибо, но не стоило. Правда. – Я неловко кашлянула.

Цецилии удалось невозможное: смутить меня сильнее, чем обычно смущал её демонический отпрыск.

– Нет, нет, нет! Отказов не принимаю, – категорично отрезала Эчед. – У многих ведьм и колдунов есть обереги. Этот после инициации станет твоим. Если кулон тебе, конечно, нравится.

– Он очень красивый, просто…

– Вот и замечательно! – перебила меня чародейка. – Защита тебе не помешает. От безумцев, вроде Маргитты. Ты ведь не хочешь, чтобы с тобой произошло то же самое, что творилось её стараниями в Словакии? И, к сожалению, Маргитта в Будапеште не единственная. Юная неопытная ведьма с потомственной силой – лакомая добыча для охотников за дарами.

– Я и так уже живу у вас, пользуюсь вашим гостеприимством. Может, для оберега подойдёт моё колечко?

Я с мольбой воззрилась на ведьму и показала ей тоненький серебряный ободок, который носила на среднем пальце. Копеечная безделушка, купленная на распродаже. Ко всякого рода побрякушкам я относилась не менее прохладно, чем к косметике, а потому их у меня почти не имелось.

– Украшение должно быть ценным, чтобы оберег получился действенным, а не рассыпался пеплом после первой же угрозы. Вот как это. – Цепочка соскользнула с её ладони, и кулон повис в воздухе, мерно покачиваясь, словно маятник старинных часов. – Платина и красный бриллиант.

А я что-то там говорила про гранат…

– Твоё колечко, – она посмотрела на мою руку с таким видом, как если бы я весь день копалась в ближайшем мусорнике, – на роль защитного талисмана никак не подойдёт. И вообще, дорогая, неприлично отказываться от подарков.

Теперь я знаю, в кого Эчед получился таким непрошибаемым. Весь пошёл в маменьку.

Несмотря на мои робкие протесты, Цецилия встала у меня за спиной и всё-таки нацепила свою побрякушку, стоимостью… Нет, даже думать об этом не буду.

Отойдя на несколько шагов назад, внимательно оглядела результаты своих стараний и проговорила, удовлетворённо улыбаясь:

– Ну вот, совсем другое дело. Сразу видно, новорождённая ведьма. – Выдержав паузу, вкрадчиво завершила: – Сейчас я тебя оставлю, мне тоже нужно собраться. Когда всё будет готово, за тобой придёт Анталь. Заодно и познакомитесь.

– Этеле ещё не приехал?

– Нет, но как только подъедет, его сразу проводят в зал. Не волнуйся, Эрика. Обещаю, всё будет замечательно.

На этой оптимистичной ноте она покинула гостевую спальню, оставив меня один на один с сумбурными мыслями и переживаниями.

Проверив телефон, я разочарованно вздохнула: входящих сообщений не было.

«Скоро начнётся», – отправила Этеле ещё одно, но мобильный так и не пиликнул ответной эсэмэской.

Полумрак сгущался. Несколько свечей догорело, остальные, оплавленные, продолжали медленно таять, позволяя теням множиться, скользить по стенам в хаотичном танце. Я обхватила себя руками, чувствуя, что начинаю дрожать. Не от холода – от волнения. А когда в дверь постучали (спустя, кажется, вечность), вздрогнула и бросила на телефон молящий взгляд.

Но тот продолжал упрямо молчать.

– Пора, – возвестил высокий поджарый блондин – ровесник Цецилии, когда я открыла перед ним дверь.

В комнату входить не стал. Протянул мне свечу, предлагая её взять, и зашагал по полутёмному коридору к лестнице.