– Нет, не нахожу, господин Штольц. А могу ли я узнать, чем занимался Абдуззахир? Что он за человек?

– Обычный беженец. Молодой парень без работы, без гроша в кармане, жил в Берлине на мизерное социальное пособие. Семьи у него нет. Отца убили в Ираке. Мать умерла здесь, не выдержала последствий многолетних скитаний по лагерям беженцев в Турции, Сербии, и тут, в Германии. Абдуззахир остался один с младшим братом 14-ти лет, которого после его исчезновения поместили в приют.

– Вот как? Печальная история.

– У нас есть разные версии исчезновения этого парня. Ладно, господин Лопатин, благодарю Вас, что пришли. Не смею Вас больше задерживать. Всего хорошего.

Приехав из полиции в центр «Ultimate Solution» на такси, Ярослав сразу же пошел в кабинет Ботрайта.

– Ну как Вы там поговорили с комиссаром Штольцем? Надеюсь, он Вас не замучил своими вопросами? – спросил Ботрайт, отрываясь от экрана монитора. На самом деле, он уже прослушал всю аудиозапись разговора, полученную службой безопасности компании через смартфон Ярослава.

– Нет не замучил, – улыбнулся Ярослав, – Господин Штольц интересовался, не знаю ли я чего-либо об исчезновении предыдущего волонтера испытаний в нашей фирме, иракского беженца. Я сказал, что я тогда еще не работал и ничего об этом не знаю.

– И правильно. Я расскажу Вам, в чем было дело. Тот араб действительно пропал вскоре после испытаний. Кстати, увы, испытания тогда кончились безрезультатно. Мы в то время действовали вслепую, методом проб и ошибок. Неудача постигла нас потому, что мы использовали традиционную компьютерную архитектуру на кремниевых пластинах, а не оптическую передачу данных, как Вы предложили. Так вот, парень пропал, но по своей вине. Когда на нас вышла полиция, наша служба безопасности начала собственное расследование. Беря его как волонтера, мы не интересовались, кто он и чем занимается. Но оказалось, что он связан с этнической мафией, приторговывал наркотой в ночных клубах, еще какими-то мелкими криминальными делами занимался. Мы выяснили, что мафиозный клан, на который он работал, ввязался в войну за передел сфер влияния с другим кланом, с албанцами. Парень был горячий, я с ним общался. Скорее всего, полез на рожон, или с кем-то сильно повздорил. Иногда такое случается даже в нашей, благополучной столице. То, что его исчезновение произошло вскоре после того, как он ушел от нас – ровно ничего не значит. Post hoc, non est propter hoc, после этого – не значит по причине этого. Это же элементарная логика, Ярослав!

– Да, Вы правы, – произнес Ярослав, думая про себя, что Бортрайт может говорить как правду, так и неправду.

– Ну вот и хорошо. Штольц Вас больше не будет беспокоить, я Вам это гарантирую. Эта ерунда отняла у нас время. Вы уже в курсе сегодняшней оперативной сводки? Пока что все идет хорошо. Но это значит, что надо не расслабляться, а работать еще плотнее, не сбавлять обороты. Идите, Ярослав, работайте. И выкиньте, пожалуйста, из головы этот случай, не отвлекайтесь.

Работы действительно было много. Только придя поздно вечером домой, поговорив немного с Хельмой по ватсапу и пожелав ей спокойной ночи, Ярослав задумался и о недавней своей беседе с Элфордом, и разговоре со Штольцем, и о разговоре с Ботрайтом, и о судьбе несчастного парня-беженца. Он все больше и больше думал о том, что, возможно, человек, подписавший свое письмо к нему «Доброжелатель», был прав. Что-то таинственное и зловещее происходит в компании «Ultimate Solution». Но никаких фактов у него не было. Действовать же исходя из одного лишь интуитивного подозрения было не в его характере. Нужны были факты, доказательства. Но как их раздобыть? Ярослав долго думал, но ни к чему определенному в тот вечер так и не пришел.