Папа с Костиком завернули его в большое махровое полотенце, как ребенка, Костик засунул его себе за пазуху, и они поехали домой. Всю дорогу щенок ворочался у Костика, высовывал голову наружу, которую Костик с родительской гордостью демонстрировал автобусу. К сожалению, в автобусе было тесно, поэтому созерцали в основном спины и бока, но это было уже не важно.

Домой вернулись уже под вечер, мама достала с антресолей и постелила щенку старый детский красно-белый полосатый матрасик Костика, налила в миску молока. У выпущенного на линолеум безымянного пока щенка смешно разъехались лапы, и он тут же сделал лужу. «Ну вот, я вижу, уже начал обживать территорию», – одобрительно сказал папа. Новый жилец упорно не хотел замечать миску, поэтому Костик, аккуратно взяв его за теплое пузико, перенёс к цели. Щенок продолжал вертеть головой, затем в очередной раз поскользнулся и ударился головой о край миски, вылив молоко на себя. После чего маленьким розовым язычком облизал нос, но далее дело не пошло. В итоге с помощью тыканья щенка носом в тарелку удалось добиться от него культурного лакания, что было первой победой дрессуры. К сожалению, и последней на ближайшее время.

Право назвать щенка было предоставлено Костику. Папа сказал, что нужно чтобы в имени была буква «Р», иначе собаки не различают свою кличку. Вероятно, предположил Костик, буква «Р» – это единственная согласная буква человеческого алфавита, которую собаки могу произносить. Он, недолго думая, решил назвать щенка в честь героя книги, которую он как раз читал, – «Ричард Львиное Сердце» Вальтера Скотта. Ричард Львиное Сердце отличался невероятной храбростью, поэтому названный Ричардом щенок обязан был вырасти в сильного и храброго пса. Но имя Ричард было для столь крошечного создания великовато, поэтому Костик решил пока называть щенка Дик, уменьшительное от Ричард. Хотя в таком имени уже не было буквы «Р», но щенок не реагировал вообще ни на какие буквы, поэтому в качестве временной детской клички Дик вполне подходил, а взрослое имя Ричард оставили на вырост.

Постепенно щенок научился, дергаясь и мотая головой, перемещаться по квартире, но пороги оставались для него непреодолимой преградой. Попытки приучить его к горшку были неуспешны, Дик не понимал, зачем его садят в пластиковое корытце из-под фотопроявителя, изворачивался и больно покусывал Костика тонкими, как шило, зубами. Поэтому Костик выносил щенка на улицу, а в плохую погоду, если мама не заметит, просто на балкон. Прошли месяцы, щенок подрос, обзавелся ошейником и поводком, научился перебираться через пороги и бегать по квартире, и вот тут-то пошли минусы.

Однажды Костик, вернувшись со школы, застал родителей в полном отчаянии. Точнее, в отчаянии была мама, а папа присоединился к отчаянию за компанию. В руках мама держала свои любимые кожаные перчатки, которые ей давным-давно привез папа из командировки в Югославию, и потому очень берегла, поскольку в Советском Союзе купить такие отличные перчатки было негде. Одна из перчаток приобрела некоторую ажурность. Довольный Дик встретил Костика весёлым озорным лаем, возможно, рассказывая ему, как здорово и приятно грызть кожаные перчатки или, возможно, даже предлагая Костику сгрызть вторую перчатку совместно. Но Костик решил, что это несвоевременная идея, взял Дика и пошел с ним гулять, деликатно давая маме время смириться с мыслью о возникшей между перчатками разнице.

В дальнейшем Дик решил закрепить успех с перчаткой и радовать хозяев новыми навыками приобретенного умения. Под ажурную обработку попали ботинки, ножки шкафов, столов и стульев, веник, совок, пластиковое ведро, пластиковые ручки Костикова ранца, книги, журналы, тапки, в общем, всё, кроме железных предметов типа гантелей. На них появлялись перфорация, орнаменты и тиснения. Сам Дик считал, что так даже красивее. С лица мамы не сходила горестная мина, свою уличную обувь и домашние тапки она хранила в шкафу в спальне. Но вопрос о том, чтобы вернуть щенка, даже не возникал. На устные выговоры Дик реагировал как на игру, подпрыгивая и пытаясь цапнуть за палец, который строго грозил весёлой рыжей морде. Попытки наказания ремнём к успеху тоже не привели, Дик горестно и непонимающе подвывал, упорно отказываясь связать между собой преступление и наказание. Большое количество веток и палок с улицы сгрызались мгновенно и лишь отчасти уменьшали потери. Дик, видимо, любил разнообразие.