Я погиб и попал в тело Кости, когда он умирал. Душа его покинула, и освобождённое место занял я. Ну а зная, что скоро начнётся Русско-японская война (до которой осталось несколько дней), решил поучаствовать. Я хоть и подводник и надводный флот слабо знаю, но командир опытный. Хочу устроить одиночную охоту. Тем более эта война будет проиграна Россией и станет долго считаться позором российского флота. Со мной в этот мир перенеслось несколько вещей и вооружение из будущего. Кстати, я отправил книгу об этой войне адмиралу Макарову.
– И вы хотите помочь?
– Это одна из задач, которые я себе поставил. Однако не стоит говорить о патриотизме и тому подобном. Разный менталитет, разное время, разное воспитание. Нет, патриотизм для нас один, воспитание сказывается, но всё же ситуация парадоксальная…
– Скажите, как дворянин дворянину… – перебил меня ротмистр, но тут уже я перебил его:
– Я не дворянин, и то, что имею документы Орехова, дворянином меня не делает. Дворянство в России было уничтожено народом с семнадцатого по двадцатые годы, дворяне были вынуждены бежать. России у нас нет, есть Советский Союз – государство, вставшее из руин Российской империи, государство, где ненависть к царизму и дворянству впиталась поколениями, где правят большевики и коммунисты. Парадоксально, но выбиться на высокие посты и чины можно имея только партбилет коммуниста и крестьянское или рабочее происхождение. Но я им не являюсь, я из семьи интеллигентов. Всё заслужил честно в боях, топя вражеские корабли и суда.
– Что случилось?
– Война с Германией в четырнадцатом году, народ устал от неё. Великие князья решили править сами и заставили императора отречься в семнадцатом, угрожая его семье. Но большевики перехватили власть и устроили революцию. Много крови пролилось, погибшие исчислялись миллионами. История мне плохо известна, победили большевики, и они её писали, что там правда, а что нет, не могу сказать. Кстати, подарю вам книгу о революции семнадцатого года, надеюсь, впечатлит.
– А оружие?
– Нет, – сказал я тоном категоричным и уверенным. Сразу дал понять, чтобы не надеялись.
– А та птица?
– Самолёт. В будущем авиация станет отдельным родом войск. Пролетая две тысячи километров, самолёт способен сбросить около двух тонн бомб на мирные города – так делали британцы и американцы, мы по военным объектам работали – и вернуться на свой аэродром. Это один самолёт. Но поодиночке они не летают, десять-пятнадцать машин ковровыми бомбардировками сносят целые кварталы. Это как если десять дивизионов разом из шестидюймовок залп дадут. В этом и заключается причина моего появления: самолёты есть, бомбы – тоже, даже противокорабельные, а опыта применения нет; для этого я здесь – получить опыт. К слову, пора заканчивать. И не стоит делать глупостей, обо всех ваших людях я уже знаю, в том числе и о двадцати двух драгунах снаружи. Шансов у вас никаких, а крови прольётся много.
Я провёл рукой над столешницей, и там появилась обещанная книга. Я встал, щёлкнул каблуками ботинок и, кивнув головой в знак прощания, направился к выходу из ресторана. Ротмистр не рискнул препятствовать моему уходу, потому как я достал из Хранилища двух големов, явно его впечатливших, которые и сопроводили меня к выходу.
В принципе, наверху, в номере, вещей моих не было, кроме тёплой верхней одежды и унт, вот за ними я и поднялся. Оделся в уличную одежду и, покинув здание, направился пешком в сторону набережной, по пути размышляя. Если сейчас у всех на виду достать гидросамолёт и взлететь, это может повлиять на японцев? Отложат время нападения? Хотя, думаю, даже подготовка русского флота вряд ли их остановит, скорее поторопит.