Моррус вернулся к воротам, его встретил уже мёртвый изувеченный боец. Войдя внутрь, к нему подошёл Крокс.

– Брант… – с досадой сказал Крокс.

Как и оставшиеся десять варваров, он был полностью в крови, от чего не было понятно, ранен он или нет.

– Жизнь даёт господь бог, а отбирает всякая сволочь. Теперь я буду твоим братом, – сказал Моррус и положил руку на плечо варвара.

К концу дня варвары, похоронив своих соплеменников и воинов Рльеха, попрощались с Моррусом и отправились домой почитать погибших героев и праздновать победу. Моррус же остался ждать подкрепления из Рльеха.

Моррус вглядывался вслед варварам, он понимал, что без них он лежал бы сейчас вместе с остальными воинами в братской могиле. Его охватило сожаление, которое рвало душу, но затем он осознал, что это было не напрасно, земли Рльеха очищены, больше не будет гнёта и кровавой дани постылым Эхберам. Глядя на каменный курган, чувство того, что его воины вошли в вечность как герои-освободители, превышало горечь утраты, он гордился каждым из них и был уверен, что народ отныне сложит о них легенды, и о самом Моррусе тоже. Он взглянул на юг, туда, куда бежали Эхберы, горизонт был чист. Вглядываться в горизонты Моррус будет до конца своих дней, в его жизни не было и дня без войны, война отняла у него всё, ему вспомнились слова командующего Септима, он сказал: «Не бывает лучше того воина, который вернувшись домой, увидел вместо своего дома сгоревшие руины, руины, в которых навсегда исчезли его мать, отец, жена и дети. Такой воин будет мстить всю жизнь, а жить он будет долго, пока не перебьёт всех врагов».

Тогда Моррус не мог понять его слов, он был способен только представить, насколько это ужасно, до тех пор, пока однажды, вернувшись домой, он не нашёл свою деревню выжженной дотла, этот миг разделил его жизнь на до и после, месть – единственное, что двигало им с тех пор, месть, которую не в силах утолить никакое сражение. Взглянув на гору вражеских трупов, которые горели у стен Виллиама, он не познал удовлетворения, дух его не был спокоен, он знал, что зла в этом мире слишком много для того, чтобы обрести покой.

Когда начало темнеть, он увидел на горизонте лошадей.

Возглавлял поход командующий Гринад. Когда Моррус вступил в ряды ополчения и получил первое звание, Гринад уже командовал тремя отрядами по тысяче человек. Моррус участвовал с ним в своём первом сражении, чудом остался жив и после госпиталя попал в отряд командующего Септима.

– Моррус, где отряд? – спросил командующий.

– Все мертвы, – ответил Моррус.

– Арестовать его! – приказал командующий.

На Морруса надели оковы и бросили на пол повозки, упав, он подумал: «уже плевать» и в тот же момент обрушился в сон.

«Вечность существует», – думал Моррус, когда ступени и стены тюремной темницы встретили его сыростью и холодом. Казалось, что шестнадцать лет, ровно половина его жизни, прошли лишь за стенами этой темницы, здесь же не прошло и мгновения, всё осталось неизменным. Казалось, что даже факелы здесь не гаснут и горят вечным огнём. Он знал, что за следующим поворотом его будет ждать стражник, молодой, наивный и глупый, но уже способный выразить ненависть во взгляде к очередному заключённому. Он знал, что его встретят восемь камер, расположенных друг напротив друга, он помнил и о девятой камере, камере, в которой отбывала свой пожизненный срок кромешная тьма, свет единственного факела темницы никогда не освещал её стен. На мгновение сердце Морруса тронуло холодом, шестнадцать лет, сотни боёв, диверсий, спасений и убийств остались за стенами темницы, в этот миг он вновь молодой, наивный и глупый солдат имперской стражи, которому после караула в кошмаре будет сниться ужас камеры номер девять.