– Не надо перебивать, давайте говорить по очереди, – остановил его Эмиль Викторович. – Кто слушает – собирает, а кто говорит – сеет. Так-то.

– Но я только… – как обычно продолжил Вадим.

– Послушайте меня, – остановил его Борисов. – Я расскажу вам одну притчу. Пришел человек к учителю и попросил взять его в ученики. Тот говорит: «Пойдем пить чай». Взял учитель чайник и льет. Чашка уже полная, вот-вот перельется. Ученик не выдержал, закричал: «Учитель, что ты делаешь, не видишь – чашка полная?!» Учитель говорит: «Ты полон собой». И не стал его учить.

– Можно выйти на секундочку? – снова спросил нервный студент с первого ряда.

– Можно, – ответил Борисов. – Но, может, вам уже хватит того, за чем вы выходите?

– Да я покурить!

– Идите, идите, – покачал головой мастер.

Когда Толик закончил свое выступление, начал говорить Вадим:

– У меня от этой подборки сложилось ощущение гармонии, глубокой гармоничности. Да, извиняюсь за множественную тавтологию. Единое восприятие очень цельного мира. Точные образы, «трава, как лес», например, как будто автор рисует с натуры. И ничего онегинского здесь совершенно нет! Онегин мучился ощущением своей оторванности от бытия, он был чужой этому миру. А лирическая героиня подборки – наоборот, и через нее бытие себя и проявляет. Гармонию мира передает через себя. Какая-то даже детская целостность мироздания. Вот тут в стихотворении, например, где героиня спасает шмеля – у нее классно получилось! Я сам был в такой ситуации, пытался спасти шмеля, но из меня плохой спаситель получился – он меня ужалил, и я его убил…

На этих словах все расхохотались.

Улыбнулся и Вадим: «Ну вот, а у лирической героини все получается. И это хорошо. И еще я бы сказал, что стихи эти очень одинокие. Хотя вообще человек наедине с миром одинок. Автор поймал свое внутреннее дыхание, дыхание своей души, а это главное».

Надя решила, что эти стихи очень похожи на Мандельштама периода «Камня»: «Здесь есть детальное восприятие мира, лирический микромир, что очень ценно. Есть дар такого взгляда и дар воспроизведения. Автор – созерцатель, осторожный, сосредоточенный, любящий уединение. Очарованный наблюдатель. Интонационно стихи убедительны, однако присутствует речевая и литературная пыль, с которой автору еще предстоит бороться. Эту подборку можно сравнить с акварелью. Поэтика требует не столько понимания, сколько вчувствования. Присутствуют соразмерность всех строк, ритм, закономерность образного мышления. Тихие, неяркие, но в то же время очень надежные слова. Выраженная душевная тишина, это и есть чудо лирического стихотворения…»

Когда все высказались по поводу подборки, слово перешло к мастеру. «Главная задача нашего семинара, – начал говорить Борисов, – подчеркнуть своеобразие, а не убить, не стереть. Непохожесть дает возможность раскрыться душе, которая нам неизвестна. Нельзя разъять поэзию как труп – все вы помните такое выражение? С другой стороны, можно проверить алгеброй гармонию, но мы здесь все же не математики. Хотя поэзия близка математике точным дыханием, но не формой. Поэзия живая, и каждое стихотворение – живое существо. Помощь семинара заключается в том, чтобы исправить значимые недостатки, если, например, мы видим, что у этого живого существа руки вместо ног. И спасти его можем мы все вместе.

Образование – открытие обоснованного воображения. Дошел до конца – иди дальше. Ум – это наше прошлое. Научитесь видеть красоту. За каждую крошку добра хвалите. И тогда ребенок пойдет туда, где добро, ибо он будет знать, что это такое. Ясность – это ваш свет. Вдохновение есть получение ритма, когда, себя не помня, пишем. Мы внешним пользуемся, чтобы выразить внутреннее. Господь создал мир, чтобы познать себя со стороны. Он во всем и все в нем. Когда автор попадает в личные заграницы, и мы вместе с ним – в его или свой мир. Ведь не будь этой подборки, не были бы сказаны все те слова, что мы услышали сегодня. Поэт растет на чтении. Ваши стихи – самое нужное, потому что это искреннее чтение. Когда читаем классиков – невозможно избавиться от предвзятости, предубеждения. Нужно работать, это работа сердечная – суровая работа. Но доброжелательная. Найти всю доброжелательность и иметь все бесстрашие любви, потому что любовь – суровая штука…»